"Любовь Федоровна Воронкова. Село Городище " - читать интересную книгу автора

Мать сказала ей серьезно, как взрослой:
- Никуда не пойдем. Все силы положим, а свой колхоз поднимем. Всем
миром. Спи.
Мать никогда не говорила зря. И Груня сразу успокоилась, улеглась
поудобнее и уснула.
Утром выглянуло солнце. И зашумела на улице весна. Хлынул поток из
переполненного пруда и побежал по усадьбам, заполняя калужины. Зарокотали
ручьи, защебетали птицы. Только петухи не пели, потому что ни одного
петуха не было в Городище.
Груня встала рано и сейчас же вышла на улицу. Какая-то птичка
щебетала на крыше.
"Ласточка, что ли? Или скворец?"
И Груня удивилась, увидев, что это поет самый обыкновенный воробей.
Он сидел на гребне крыши и самозабвенно щебетал, и пел, и чирикал, и,
словно скворец, встряхивал крыльями от счастья.
- Ах ты, милый! - сказала Груня. - Вот как обрадовался солнышку!
И ей самой захотелось не то запеть, не то запрыгать от радости, что
наконец наступило тепло.
Через несколько дней солнце согнало весь снег.
И сейчас же задымились под солнцем бугры и выскочила зеленая травка,
а на пожарище густо взошла молодая крапива.
Грунин отец почернел от заботы. Ходил по соседним колхозам - не дадут
ли лошадей. Но и в одном и в другом колхозе сказали:
- У самих сев. Отсеемся - дадим.
И обижаться было нельзя - после немцев мало осталось лошадей в
колхозах, сами не знали, как управиться.
Может, в десятый раз побежал городищенский председатель на
машинно-тракторную станцию. Его высокая, жилистая, чуть согнутая фигура
намозолила глаза трактористам. Станция была разорена. Со скрипом и
скрежетом собирали там тракторы, отыскивали и добывали части. Торопились к
весне. Но разорить легко, а построить трудно. Касаткину обещали: как
только сможет хоть один трактор выйти в поле, так прежде всего прислать в
Городище. Может, через недельку, может, через две...
В сумерки, вернувшись домой, председатель созвал собрание.
Колхозники собрались по первому зову - два раза посылать ни за кем не
пришлось.
Стенька и Груня сидели на бревнышке у двери, подобрав босые ноги, -
им уже были известны невеселые новости, которые принес председатель.
Первой на собрание пришла тетка Настасья Звонкова, Ромашкина мать, в
потертой одежонке из "чертовой кожи", с большими серыми заплатами на
локтях и в платке из конской зеленой попоны.
Но и в заплатанной одежке и грубом платке Ромашкина мать была статная
и красивая. Только горе проложило глубокую морщину на ее крутом лбу и
тронуло сединой ее черные волосы, расчесанные на прямой пробор.
Потом пришла тетка Дарья Соколова, худенькая, рыжеватая, с набухшими
веками. Держась за ее юбку, рядом шагал самый младший из ее ребятишек,
трехлетний Сенька. Дарья шла, засунув руки в рукава ватника, и не
поднимала глаз, словно думала какую-то непосильную думу. Она недавно
получила извещение, что муж ее погиб в бою за Ржев.
Пришел легким шагом маленький старичок Митрич, пришла тетка Антонина