"Любовь Федоровна Воронкова. Село Городище " - читать интересную книгу автора

уж так совсем и нет ни одной?
Трофим отвечал охотно. И так торопился, что сразу и не поймешь у
него, что к чему.
- Ни одной стройки нету, скворец у Касаткиных живет, а в риге тоже
живут. А скворец живет в скворечне, только ласточкам негде - они в кузне
не живут, и в риге тесно, людей полно, и землянки они не любят...
- Подожди, брат, потише, - остановил его отец, - ты уж очень
говоришь-то быстро - без точек, без запятых. И стройки тут и ласточки -
все в одну кучу сложил. Дома-то у кого остались или нет?
- Ни у кого не остались. А Касаткины лес возят - только не на свою
усадьбу, а на тетки Дарьину...
- Значит, мы идем не по улице? А так, по пустой дороге?
- Как это по пустой? А деревья-то стоят! И палисадники некоторые
стоят. А нашего - нет. Порубили.
- А машины остались какие? Косилка? Веялка? Ну, хоть что-нибудь, а?
- Никакие машины не остались. Они были в сараюшке заперты, замок
большой - с ведро!
- О?
- Ну да! А немцы не могли никак сшибить. Сшибали, сшибали ломом - и
не сшибли. Взяли да под крышу огня сунули. Вот теперь там одни железные
шины от колес валяются и всякие железки - гайки там, болтики... А машин
нету. Все погорели начисто. Во как!
- А молотилка?
- И молотилка! Все сгорело!
Отец понурил голову и закрыл рукой слепые глаза.
Трофимов отец был слесарь и механик в колхозе, и все колхозные машины
были когда-то на его руках: он следил за ними, чистил их, ремонтировал.
Трофим дернул его за руку:
- Ну, чего ты? Опять плачешь, что ли?
- Тут бревнышка нет ли? Посидеть бы... - хрипло сказал отец.
- Есть! Пойдем на новую стройку. Там бревна чистые!
Они долго сидели в холодке. Отец молчал и в ответ на какие-то свои
мысли покачивал головой. А Трофим рассказывал обо всем - и о том, как
сейчас стрижи просвистели, и о козах, которых он пас недавно, и о лошадях,
подаренных колхозу, и о забое, в котором набилась уйма плотвы. И не
заботился о том, слышит его отец или нет. Да и как же ему не слышать, если
Трофим сидит рядом и говорит!
Отец долго молчал. Потянул ветер с лугов, теплый, густой от медовых
запахов. Отец поднял голову, понюхал воздух:
- Трава поспевает. Надо косы бить... - И тут же опять понурился. -
Людям - горячая пора. Работы - невпроворот, со всех сторон подпирает. А я
вот сижу да на солнышке греюсь... Эх!
Отец горестно и безнадежно махнул рукой.
- Ну, чего ты! - сказал Трофим. - Что, думаешь, без тебя не
справимся, что ли? Еще как справимся-то! Вот подрасту еще немножко - и
пойдем со Стенькой лес валить. На стройку. Вот и дом будет. А ты все "эх"
да "эх"! Во, во - гляди! Коршун планирует! Это он кур высматривает!
- Большой?
- Большой... Чего планируешь? Лети дальше - в Городище кур нету!