"Андрей Воронин. Первое дело слепого. Проект Ванга ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

Максим сдержался. Он даже не стал по примеру хозяина переходить на "ты",
решив, что рано или поздно этот тип свое еще получит. Так стоит ли в таком
случае ему уподобляться? Максим молча уселся на мягкий, модных очертаний
диванчик с яркой двухцветной обивкой.
- Диктофон? - как бы между делом осведомился хозяин, прикуривая
торчащую в уголке большого, тяжелого рта сигарету. Лицо у него было грубое,
прямоугольное, словно вытесанное из дубовой колоды неумелым дровосеком,
который к тому же не удосужился перед началом работы наточить топор; прямая
челка делала и без того не слишком высокий лоб совсем уж микроскопическим,
глубоко посаженные глаза недобро посверкивали из-под нависающих бровей.
- При мне, - честно ответил Максим. - Но использовать его без вашего
согласия я не стану.
- Почему?
- Существует такая вещь, как журналистская этика, - ответил
Соколовский. - Кроме того, использование записывающей аппаратуры без ведома
собеседника просто-напросто противозаконно.
- А ты у нас, значит, честный, - констатировал Грабовский таким тоном,
словно Максим в его присутствии имел наглость утверждать, что является
близким родственником российского президента или умеет летать без помощи
технических средств.
- Смею надеяться, - сдержанно сказал Максим. Тон у хозяина был такой,
что ему, строго говоря, следовало бы без долгих разговоров съездить по
морде, но журналист приехал сюда не драться, да и способов свести счеты с
этим хамом в его распоряжении имелось предостаточно и без вульгарного
рукоприкладства. - А по-вашему, честный журналист - это катахреза?
- А по-русски можно? - угрюмо буркнул Грабовский.
Максим снова усмехнулся, поскольку его маленькая месть удалась: этот
умник, как и следовало ожидать, понятия не имел, что такое катахреза,
несмотря на все свои широко разрекламированные ученые степени. Правда, тот
факт, что собеседник прямо и открыто признался в своем невежестве, немного
снижал радость победы: глуп не тот, кто чего-то не знает, а тот, кто
упорствует в своем невежестве, отказываясь его признавать.
- Катахреза - это совмещение несовместимых понятий, - сказал Максим.
- Латынь, что ли?
- Понятия не имею, - признался Соколовский, отметив про себя, что
собеседник не из тех, кто подолгу остается в проигрыше. Он моментально
сравнял счет; а главное, было совершенно невозможно определить, заметил ли
он вообще, что счет ведется.
- Катахреза... - задумчиво повторил Грабовский. - Надо запомнить. Так,
говоришь, диктофон у тебя выключен? Тогда скажу тебе как на духу: честных
вообще не бывает. Что это такое - честность? Что это означает - быть
честным? Всегда говорить правду? Для этого есть другие слова - например,
откровенность. А еще - бестактность. Не брать чужого? Это не честность, это
обыкновенное законопослушание. Вообще, так называемая честность - очень
широкое понятие, и для каждой из его составляющих имеется свое собственное
название. Никто не знает, сколько их всего, этих составляющих... вернее, не
хочет знать. Потому что соответствовать им всем до единой человек просто не
в силах. А несоблюдение одного-единственного пункта из этого длиннющего
списка автоматически лишает права называться честным. Кто назовет честным
лжеца, вора, убийцу? Может ли называться честным человек, занимающий