"Андрей Воронин. Бриллиант для Слепого ("Слепой" #23)" - читать интересную книгу автора

- Может быть, вы правы.
- Тысячу раз прав. Сколько блатных сгорело на бабах - не счесть! А
знаменитостей, политиков! Хочешь знать, Никита, что самое главное, чего я
достиг в жизни, а?
- Вы гениальный вор, - неуверенно ответил Фагот.
- Нет, - глаза Тихона засверкали. - Я независим, я свободен! Я плевать
хотел на государство, власть, ментов, на общественное мнение. Когда я был
таким же, как ты, думал, что люблю и живу ради любви. Это Никита, стоило,
мне первой ходки. Сдала она меня, - черты лица Тихона заострились, взгляд
сделался жестким. Он сцепил пальцы так, что они хрустнули. - Но я не жалею
об этом. Она оказалась обыкновенной сучкой, ментовской сучкой, подсадной.
Если бы не она, меня бы не взяли.
- Что с ней стало? - тихо спросил Фагот.
- Ты думаешь, я ее грохнул, когда вышел? Нет, тут я слабину дал.
- Неужели больше ее никогда не видели?
- Встретились. Подкараулил я ее в подъезде, даже нож с собой прихватил.
А когда увидел, старое всколыхнулось. Она клянчить стала, чтоб я ее живой
оставил, все ушло, противно сделалось. Она даже себя мне предлагала тут же
на лестнице, в любом положении. Живи, - сказал, - и ушел.
- Моя девушка не такая, - произнес Фагот.
- Конечно, хорошая, правильная. Это меня и беспокоит. Мне с моей бабой
повезло, дрянью оказалось. Твоя "честная" да "правильная" тебя до добра не
доведет, - не очень логично закончил Тихон, звонко хлопнул ладонью по колену
и весело воскликнул: - А теперь, Никита, за дело.
- Чую, день у меня фартовый, - шептал Тихон на троллейбусной
остановке. - Это, как карты, сами в руки идут, и захочешь проиграть, а не
проиграешь.
Тихон, по мнению Фагота, превзошел сегодня самого себя. Он не покидал
транспорт пустым, даже за одну остановку успевал "позаимствовать" чужой
бумажник и опустошить его.
- Вы уже сегодня десятый кошелек вытаскиваете, - изумился Фагот, когда
они вновь оказались на остановке. Тихон вздохнул:
- Я же говорил тебе, сам фарт в руки идет.
Никите же ничего не надо было делать. Он, заходя в салон с громоздким
футляром, создавал в троллейбусе давку, а Тихон, пользуясь неразберихой,
запускал руки в чужие карманы. Уловы были небольшие, но Тихон был кем-то
вроде рыбака-любителя, которому важен не вес улова, а сам процесс.
- Смотри, какой лох, - нежно произнес вор, заприметив франтоватого не
то казаха, не то киргиза.
Разодет мужик был явно не по погоде: дорогущая стеганая куртка, под ней
бархатный пиджак, ярко-красная рубашка с синим галстуком. Вся одежда,
включая обувь, наверняка были куплены день-два тому назад, едва ярлыки и
ценники успел снять.
Из внутреннего кармана расстегнутой куртки выглядывал краешек портмоне
с золотым уголком.
- Раз азиат, значит, кредиток при нем нет, - поставил диагноз Тихон.
- Из внутреннего кармана тяжело вытаскивать, - напомнил Фагот.
- Мастерство в том, чтобы невозможное сделать возможным, - ухмыльнулся
Тихон. - Смотри и учись. Подошел троллейбус-гармошка.
- Иди первым, - скомандовал Тихон.