"Андрей Воронин. Бриллиант для Слепого ("Слепой" #23)" - читать интересную книгу автора

раздутым портфелем в левой руке, остановился рядом с музыкантом, игравшим на
флейте.
Когда флейтист закончил "Естедей", ни разу не сфальшивив, на полминуты
воцарилось спокойствие. Затем мужчина заказал музыканту "Боже, царя храни",
что Глеба очень развеселило. Дослушав гимн, мужчина ушел. На нем был плащ,
кепка, в руках длинный зонтик, хотя дождя на улице не предвиделось. Он
быстро смешался с толпой. Глеб отследил маршрут странного мужчины, затем
вернулся в переход, чтобы понять: зачем этот тип с внешностью последнего
русского царя заходил сюда? Неужели только ради того, чтобы заказать
музыканту "Боже, царя храни"? Нет, это было бы слишком просто.
Жизнь каждого места в городе регламентирована своими неписаными
законами. Глеб, памятуя об этом, осматривался, вглядываясь в каждое лицо.
"Эти - мужчина и женщина - просто куда-то торопятся, явно вместе
работают. Вот пьяница, мучимый похмельным синдромом... Это отвязанная
молодежь. А вот и музыкант", - Глеб на мгновение замер, рассматривая парня,
стоявшего у стены с флейтой в руках.
Перед парнем, у самых его ног лежал футляр от флейты, в футляре -
немного денег. Коротко стриженый парень, лет семнадцати, в темных очках,
длинные, чуткие пальцы - такие бывают у музыкантов и воров-карманников.
"Он, скорее всего, музыкант. Зачем ему быть вором, ведь он может, не
воруя, неплохо зарабатывать. На хлеб с маслом хватит".
Глеб делал вид, что раскуривает сигарету, искусно имитируя поломку
зажигалки. Он бил по колесику пальцем, пытаясь извлечь огонек, тряс
зажигалку, наблюдая при этом за окружающими. Он увидел элегантно одетого
пожилого мужчину с благообразной внешностью. Седые волосы, серый плащ, руки
в карманах. Мужчина смотрел на музыканта. Глеб уловил тот момент, когда
музыкант поднял флейту и прижал ее к губам. Благообразный седой мужчина
тотчас двинулся со своего места, руки выскользнули из карманов. Глеб
посмотрел на его руки, затянулся, выпустил струйку дыма и хмыкнул: "Этот
благообразный пожилой дядя, скорее всего, вор-карманник, работающий в этом
переходе".
Руки, да монетка с отточенным краем - вот что выдало седого мужчину в
плаще. Монета дважды на мгновение мелькнула в левой руке, она была зажата
между большим и указательным пальцами. Затем монетка исчезла в кармане
плаща. Глеб видел, как прохожий в добротной кожаной куртке вытащил из
заднего кармана черных брюк бумажник, покопался в нем и бросил в футляр от
флейты купюру. Объясняя музыканту, что бы он хотел услышать, прохожий
механическим движением затолкнул бумажник назад, в задний карман брюк.
Глеб видел, как пожилой карманник, сделав несколько шагов, аккуратных,
точных, словно ступал по тонкому хрупкому льду, приблизился к мужчине в
кожанке. В это время флейтист заиграл громче, и мужчина в кожанке принялся
прикуривать, поглядывая на часы. Вор-карманник замер, стоя плечом к плечу с
любителем музыки. Затем отделился от него. Флейтист сделал кивок головой,
едва заметный. Кивок предназначался пожилому вору-карманнику, Глеб этот
кивок понял: "Все в порядке, быстро уходи".
Бросив под ноги окурок, Глеб двинулся за карманником. Тот прошел шагов
двадцать, плотный поток людей отделил его от музыканта. Будучи уверенным в
том, что затерялся в толпе, карманник Тихон развернул украденный черный
бумажник. Пальцы быстро перебрали его содержимое, деньги вор спрятал во
внутренний карман плаща, а бумажник бросил себе под ноги.