"Андрей Воронин. Могила тамплиера ("Слепой" #35) " - читать интересную книгу автора

торчит, как дерево посреди поля, подходи и руби..."
Машина уже ползла по заливному лугу, осторожно перебираясь с ухаба на
ухаб. Поле вокруг было ровное, как стол, зато дорога напоминала танкодром,
которым долго и небрежно пользовались. Ирина оживленно рассказывала что-то о
пластиковых окнах и новейших методах тепло- и гидроизоляции фасадов.
Выведенный из задумчивости звучным термином "тепловая реабилитация", Глеб
улыбнулся.
- Слов-то понавыдумывали, - сказал он. - Тепловая реабилитация...
Гулагом каким-то отдает, ей-богу. Сказали бы уж просто: утепление. Все равно
ведь, как я понял, дело сводится к обкладыванию самой обыкновенной
стекловатой и замазыванию штукатуркой.
- Ничегошеньки-то ты не понимаешь, - заявила жена. - Одно дело, когда в
бумаге, которая должна лечь на стол министру, написано "утепление
стекловатой", и совсем другое, когда там стоит "тепловая реабилитация". Так
и длиннее, и солиднее, и сразу видно, что писал грамотный специалист...
- Особенно если в слове "реабилитация" допущено не больше одной
ошибки, - вставил Глеб.
- Совершенно верно, - с напускной серьезностью подтвердила Ирина. -
Кроме того, министру вовсе не обязательно знать про стекловату,
металлическую сетку и известковый раствор. Для него, в отличие от тебя,
термин "тепловая реабилитация" отдает не Гулагом, а новейшими строительными
технологиями...
- Которые, разумеется, требуют повышенного финансирования, - проявил
сообразительность Сиверов.
- Умнеешь, - похвалила Ирина.
- Ты не первая, кто обратил на это внимание, - ответил Глеб, вспомнив
вчерашний телефонный разговор с Федором Филипповичем. - Но все равно
спасибо. Заметила, и слава богу. Лучше поздно, чем никогда.
Он еще сбросил скорость, почти остановив машину, и осторожно свернул в
заросшую травой колею, которая, плавно изгибаясь, ныряла в заросли
прибрежного лозняка. Углядев справа от дороги небольшую прогалину, он загнал
машину в тень и выключил мотор. Тень была дырявая, зыбкая, подвижная, но это
было лучше, чем совсем ничего. По крайней мере, когда они решат вернуться в
город, салон не будет напоминать раскаленную духовку.
Желтовато-белый песчаный пляж, намытый течением в излучине реки,
тянулся метров на сто пятьдесят. Лозняк обрамлял его с трех сторон
шевелящейся, шепчущей серебристо-зеленой стеной, справа и слева подходя
почти к самой воде. Противоположный берег находился в каких-нибудь двадцати
метрах и представлял собой невысокий песчаный обрывчик - слоистый, как
именинный пирог, густо усеянный рядами круглых норок - стрижиных гнезд. Пляж
был безлюден и чист, и, когда Глеб со вздохом облегчения уронил на песок
сумку с пледами и всем прочим, без чего, как принято считать, невозможно
хорошо провести время на берегу водоема, Ирина привстала на цыпочки и
благодарно чмокнула его в щеку.
- Молодец, - сказала она. - Такое чудное место, и совсем-совсем
никого...
- Потому и чудное, что никого, - ответил Сиверов и потащил через голову
пропотевшую на спине рубашку.
Они успели пару раз искупаться, брызгаясь, как дети, и теперь отдыхали
на горячем пледе. Ирина лежала на спине, слегка согнув в колене одну ногу,