"Андрей Воронин. Могила тамплиера ("Слепой" #35) " - читать интересную книгу автора

"траву" и "колеса", швыряясь при этом такими деньгами, на которые у себя, в
Пскове, Дубову надо было вкалывать месяц, если не все два. А во время
второго посещения "ночника" туда вообще вломился ОМОН, и журналисту очень
повезло, что он был почти трезв и имел при себе паспорт с временной
московской регистрацией. Так, полежал немного мордой в грязный, заплеванный
пол, получил разок-другой сапогом в ребра, наслушался бешеного, как лай
цепных псов, омоновского мата, понюхал, чем пахнет автоматное дуло, отведал
резиновой дубинки, а в остальном, можно сказать, все обошлось...
Короче, ночные клубы, как выяснилось, были не для него. Или, наоборот,
Дубов еще не успел избавиться от пережитков провинциального воспитания и не
дозрел пока до того, чтобы стать завсегдатаем ночных танцевальных вечеринок.
Потом, когда немного освоится в столице, почувствует себя здесь более или
менее своим, можно будет продолжить эксперименты в этом направлении. А пока
что хватит с него и скромного семейного кафе.
Несмотря на довольно поздний час, свободных мест в кафе хватало. В
том-то и заключалась главная прелесть этого заведения, что располагалось оно
вдали от центра и что ходили сюда в основном не молодые любители модных
развлечений, а семейные пары, которым захотелось провести вечерок вне дома,
или такие вот, как Дубов, холостяки, которым лень было возиться на кухне, а
хотелось посидеть в уютной обстановке, поглазеть на людей, а также поужинать
без мытья посуды в перспективе. Журналист сел за свободный столик, сделал
заказ - свинина по-домашнему, сто пятьдесят граммов водки и бокал пива - и
стал рассеянно оглядываться по сторонам, слушая негромкую музыку и
потихоньку приходя в себя. Внутри у него все еще продолжалось лихорадочное
движение, как будто он очень долго вел автомобиль или смотрел в окно
несущегося во весь опор скорого поезда, но постепенно оно замедлялось -
усталый, перевозбужденный мозг понемногу настраивался на отдых. Три или
четыре вечера Дубов провел в квартире, которую теперь за неимением лучшего
именовал своим домом, и ему такое времяпрепровождение очень не понравилось.
Он просто мотался из угла в угол, как шарик на резинке, не в силах
остановиться и сосредоточиться даже на той ерунде, которую показывали по
телевизору, и кончалось все это тем, что он возвращался к работе и работал
до тех пор, пока не начинал засыпать прямо за компьютером. Зато здесь, в
кафе, сама обстановка почему-то действовала на него не хуже валериановых
капель - он моментально успокаивался и, возвращаясь домой, засыпал, как
младенец.
- Разрешите присесть? - спросил у него над ухом приятный женский голос.
Дубов вынырнул из задумчивости, поднял глаза и невольно привстал со
стула. Стоявшая рядом с его столиком женщина была очень привлекательной
шатенкой с очень-очень хорошей фигурой - не худой и не толстой, а, что
называется, в самый раз - ладной, стройной и в то же время крепкой. Глаза у
нее были голубовато-серые, губы полные и прекрасно очерченные, а зубы -
прямо-таки белоснежные и очень ровные. Словом, приглядевшись получше, Дубов
понял, что женщина не просто привлекательна, а чертовски, сногсшибательно
красива. И просит разрешения присесть за его столик? Ему это не послышалось?
Да нет как будто. Ну, значит, здравствуй, ночная столичная жизнь! Так вот
ты, значит, какая, добрая фея...
- Разумеется, прошу вас, - сам собой, без участия парализованного
головного мозга, выговорил рот Алексея Дубова.
Одним плавным движением опустившись на стул и спрятав под стол свои