"А.Воронин. Марафон со смертью" - читать интересную книгу автора

- Имена у вас с сестрой старинные, красивые, сейчас такие не часто
встретишь.
- Да, старинные. Мы ведь из староверов. Отец, Бронислав Карпович
Кашицкий, царство ему небесное, - привычно перекрестилась женщина, - по
традиции дочек назвал.
Коля согласно кивнул:
- Вы, Пелагея Брониславовна, начинали что-то рассказывать о своей
сестре.
- Да-да, конечно! Варвара была младше меня на пятнадцать лет, и так уж
получилось, что я с самого детства была для нее не просто старшей сестрой,
не просто старшей подругой, а... - на мгновение задумалась женщина,
подыскивая нужное слово, - почти матерью, что ли. Особенно после того, как
сначала умерла наша мама, а затем и папа. Я в то время работала учительницей
в школе, в младших классах, и мне было уже тридцать, когда умер отец. А
Варвара только-только отметила свое пятнадцатилетие.
Она прервала рассказ, будто вспоминая то время, и Самойленко
воспользовался паузой, чтобы получше разглядеть посетительницу.
Теперь он увидел, что явно поторопился назвать ее про себя "старушкой".
Женщине было не больше пятидесяти пяти - но жизнь не пощадила ее, оставила
на ее внешнем облике свой отчетливый след.
Чувствовалось, что в какой-то момент Пелагея Бpoниславовна просто
перестала следить за собой, скорее всего поставила что-то в своем
существовании выше внешнего вида, собственного благополучия, личных
интересов.
Грузная расплывшаяся фигура, натруженные, совсем не "учительские" руки,
полное морщинистое лицо, седые волосы, собранные на затылке в какой-то
нелепый пучок. Да и одежда ее, не молодила, а превращала в старушку.
Вот только глаза ее все еще оставались молодыми, живыми. Серые, умные,
добрые и строгие одновременно - такие глаза бывают только у старых,
умудренных опытом учителей. И тем более странно было видеть, как в глубине
этих невозмутимо спокойных глаз прячется какая-то затаенная боль.
Николай вдруг почувствовал смутную тревогу, но тут же в нем проснулся
азарт - это предчувствие настоящего, стоящего материала для сенсационной,
сильной, по-журналистскому выражению, статьи его никогда прежде не
обманывало.
- Словом, - продолжала между тем Пелагея Брониславовна, - я заменила
Варе мать. Собственно говоря, мы с ней никогда не отличались особой
общительностью, и личная жизнь каждой из нас не складывалась долго. Жить
вдвоем нам, одиноким женщинам, было не в тягость.
- Конечно, - зачем-то подтвердил Николай, но устыдился своей неуместной
реплики и покраснел.
Пелагея Брониславовна этого не заметила: она будто бы заново переживала
свою жизнь.
- Прошло много лет, и однажды Варваре повезло, как может повезти
действительно лишь однажды, - она встретила человека и полюбила его. Ей было
чуть за тридцать в то время... Я вас не слишком отвлекаю?
- Нет-нет, продолжайте!
- Вскоре они поженились. Василий был отличным парнем - непьющим,
хозяйственным, мастеровитым, очень, если так можно выразиться, домашним. И
Варя почувствовала себя за ним, как за каменной стеной. Они даже решились -