"Андрей Воронин. Число власти ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

- М-да, - повторил Мансуров. - Андрей Васильевич это умеет -
торжественно, солидно... А частушки он, случайно, не исполнял?
- Какие частушки?! - возмутилась Алевтина Олеговна. Возмутилась она, на
взгляд Мансурова, чересчур старательно, из чего следовало, что банкир
Казаков таки принял лишнего на банкете и опять развлекал подчиненных пением
матерных частушек, которые он просто обожал и которых знал неисчислимое
множество. - Что вы такое говорите, Алексей Иванович! Сколько можно
припоминать? Подумаешь, случилось разок, так с кем не бывает?
- Да я, собственно, ничего не имею против, - сказал Мансуров. -
Подумаешь, частушки! Это даже веселее, чем какая-нибудь популярная муть.
Даже жалко, что меня вчера там не было... - Он заметил, что Алевтина
Олеговна, слегка вытянув шею, пытается заглянуть в его портмоне - очевидно,
чисто рефлекторно, даже не отдавая себе отчета. - Простите, - сказал он
виновато, - я опять забыл, сколько с меня...
- Сто пятьдесят, - повторила Алевтина Олеговна. - Если вы себя плохо
чувствуете, я могу подойти к вам попозже. Или сами подойдете...
- Да нет, пустяки. Извините. Вот, - сказал Мансуров, протягивая ей
купюру достоинством в пять долларов, - этого как раз должно хватить.
Алевтина Олеговна посмотрела на деньги с каким-то странным сомнением,
едва ли не с неприязнью.
- Курс опять понизился, - сообщила она. - Вы разве не знали?
- Ах да, извините! - Мансуров припомнил курс, быстро сосчитал в уме,
порылся в кошельке и прибавил к пяти долларам какую-то мелочь, - Кажется,
так будет правильно. Извините, я совсем закрутился. Привык, понимаете ли,
что доллар - это более или менее тридцать рублей...
- Увы, - сказала Алевтина Олеговна, старательно пересчитывая мелочь, -
уже не более, а как раз менее, и притом заметно менее. Честно говоря, я бы
предпочла рубли.
- Вы прямо как наш президент, - заметил Мансуров. - Он тоже считает
рубль самой надежной валютой. Только у меня сейчас, к сожалению, нет ста
пятидесяти рублей. Я вчера сильно потратился... гм... на таблетки.
- За здоровьем надо следить, - сказала Алевтина Олеговна. Она ссыпала
деньги в карман своего воздушного одеяния, развернула список и поставила
напротив фамилии Мансурова жирный крестик. - Вечно вы, молодежь,
наплевательски относитесь к собственному организму. А его беречь надо, иначе
он вам лет через десять-пятнадцать покажет кузькину мать. И не таблетками
надо лечиться, а чаем с малиной.
"А если у меня простатит?" - хотел спросить Мансуров, но промолчал. Не
было у него никакого простатита - так же, впрочем, как и простуды. Похмелье
было, и притом мощное, а в остальном он был здоров, как племенной бык.
- Спасибо, Алевтина Олеговна, за совет, - сказал он, и та ушла,
благосклонно кивнув ему на прощанье.
Она ушла, а Мансуров вдруг вспомнил, почему запах ее духов показался
ему таким знакомым. Он выключил вентилятор и принюхался. Запах уже унесло в
другой конец операционного зала, но Мансуров знал, что не ошибся: теми же
духами пахло от проститутки, которую он подобрал минувшей ночью на
Ленинградке. Да, так и есть! Этот приторно-сладкий запах ни с чем не
спутаешь...
"Это было очень неосторожно, - подумал он, массируя кончиками пальцев
ноющие виски. - А с другой стороны - что я, не человек? Я ведь не в ЗАГС ее