"Андрей Воронин. Число власти ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

Следовать за ней было приятно - вернее, было бы, если бы Глеб имел время и
желание разглядывать ее точеную фигурку. Но Сиверова в данный момент
интересовало другое: идя по длинному, хорошо освещенному коридору к лифту,
он высматривал следящие видеокамеры. Видеокамер было много, и Глебу
приходилось напрягаться, чтобы точно запомнить их расположение.
Кабинет банкира находился наверху, под самой крышей, и был обставлен в
соответствии с последним писком офисной моды. Огромное, во всю стену, окно
из пуленепробиваемого поляризованного стекла давало господину Казакову
отличную возможность полюбоваться окрестными крышами, дворами и помойками;
на фоне этого громадного окна фигура сидевшего к нему спиной за широким
письменным столом банкира автоматически приобретала значительность и даже
некоторую монументальность. Дорогой двубортный пиджак спрямлял покатую линию
банкирских плеч, а падавший сзади дневной свет благородно серебрил седину на
висках, в то время как знаменитая банкирская бородавка скромно пряталась в
тени.
В тот самый момент, когда пожилая и некрасивая, но явно опытная
секретарша распахнула перед Глебом отделанную фальшивым дубом дверь
кабинета, стенные часы в приемной мелодично прозвенели одиннадцать раз.
Слепой явился минута в минуту, и то обстоятельство, что славившийся своим
хамским отношением к подчиненным банкир не заставил его торчать в приемной,
показалось ему обнадеживающим.
- Точность - вежливость королей, - сказал Казаков после небрежного
кивка, который, по всей видимости, означал у него приветствие.
- И обязанность свиты, - сдержанно поддакнул Глеб, подходя к столу и
кладя ладонь на спинку кресла для посетителей.
- Приятно, что ты это понимаешь, - без лишних церемоний переходя на
"ты", сказал Казаков. - Мне нравятся люди, которые знают свое место.
Присаживайся, в ногах правды нет.
- Благодарю вас.
Глеб сел и положил на колени кейс. Казаков откинулся на высокую спинку
кресла и сцепил пальцы рук на объемистом животе. В жизни лицо его показалось
Глебу еще более неприятным, чем на фотографии; впрочем, Слепой, как никто,
знал, насколько обманчивой порой бывает внешность. К тому же инстинктивная
неприязнь Сиверова к Казакову могла объясняться спецификой его задания:
возможно, в ближайшем будущем Глебу предстоит прострелить эту плешивую
голову с надменным обрюзгшим лицом и живыми хитрыми глазками. Стрелять в
человека, который тебе противен, гораздо легче, чем в того, к кому ты
испытываешь хотя бы тень симпатии, и Глеб, даже не отдавая себе отчета,
похоже, уже начал готовить себя к предстоящей ликвидации.
- Итак, - лениво произнес банкир, покачиваясь в кресле, - ты, как я
понял, претендуешь на должность начальника службы безопасности моего банка?
Глеб промолчал.
- Превосходно, - продолжал Казаков. - А почему не на мою должность?
Чего мелочиться-то, в самом деле?
- Я не знал, что ваша должность тоже вакантна, - огрызнулся Глеб.
- Вот тебе - вакантна, - банкир сделал неприличный жест. - Ты что, не
понимаешь, о чем я говорю? Начальник охраны - это почти что член семьи, а ты
приходишь ко мне с улицы и хочешь, чтобы я доверил тебе свою жизнь и свои
деньги. На что это похоже?
Глеб пожал плечами.