"Андрей Воронин. Число власти ("Слепой") " - читать интересную книгу автора

пункта А в пункт Б, вставь штекер Ц в разъем Д...
Валька осторожно хихикнула: все-таки что-то человеческое в этом психе
еще осталось. Чувство юмора, например.
- Смешно тебе, - с горечью сказал Алексей. - Откуда ты знаешь, что я
имел в виду? Может, я хочу вставить себе в рот горлышко бутылки, а может -
пистолетный ствол тебе в ухо. А ты что подумала? То-то, плечевая. Вот он,
человеческий язык. Если бы мы с тобой могли общаться на языке цифр, все было
бы понятно. Формулы не лгут, понимаешь? Не лгут, не притворяются, не вводят
в заблуждение, нужно только уметь их читать.
Пробка выстрелила в потолок, и шампанское пенной струей ударило в
стену.
- Вот ты мне не веришь, - продолжал Алексей, силой отбирая у Вальки
стакан и наполняя его до краев, - думаешь, я сумасшедший. Ты не виновата, ты
просто не сумела меня понять, а я не сумел объяснить, и я тоже не виноват,
потому что для этого нет слов. Это математика, понимаешь? Она как музыка, ее
бесполезно описывать словами, ее надо чувствовать. Как описать, что я
чувствую, когда провожу ладонью по твоей коже? Как ни старайся, получится
либо сухо, либо пошло, и оба описания будут далеки от действительности.
В этих словах мелькнуло что-то обнадеживающее. Валька как-то вдруг
уверилась в том, что резать ее не будут, и ей впервые за всю ночь стало
по-настоящему интересно. Она вдруг вспомнила, как ребята на факультете
спорили о поэзии. Тогда эти споры казались ей скучными - ее больше
интересовали тряпки и кавалеры, - но, когда в ее жизни не осталось ничего,
кроме тряпок и мужчин, она с затаенной тоской вспоминала азартный молодой
галдеж в университетских коридорах.
- Хорошо, - сказала она и храбро пригубила шампанское. - Допустим, ты
не псих. Но все, что ты говоришь, я уже где-то слышала, читала, смотрела по
телевизору. Какой-то фантаст, помнится, даже описал муки кибернетика,
который всю жизнь тщился научить машину рисовать картины - не копировать, а
писать самостоятельно, творить, - а когда закончил программирование и
включил свое детище, оно ему нарисовало черную окружность на белом листе...
- Станислав Лем, - быстро сказал Алексей. - "Магелланово облако". Да, я
тоже это читал. В детстве, лет в двенадцать, что ли. Но ведь это байка,
сочиненная писателем, который разбирался в математике как свинья в
апельсинах. Нельзя же воспринимать художественную литературу так буквально!
Не мне, математику, объяснять это тебе, филологу. Читала она... Жюль Верн,
например, описал подводную лодку задолго до того, как она была построена, а
Леонардо и вовсе рисовал вертолеты в шестнадцатом веке. Дыма без огня не
бывает; если об этом столько говорят, пишут и, если верить тебе, даже
снимают кино, значит, открытие не за горами.
- Погоди, - сказала Валька и поперхнулась шампанским. - Постой-ка. Там,
в машине, ты сказал, что вступил в должность заместителя Господа Бога. Что
ты имел в виду? Ты хочешь сказать, что нашел это свое число?
Алексей покачал головой.
- Я немного прихвастнул. Если найти все число целиком, можно, наверное,
и впрямь потягаться силами со Всевышним - расколоть планету на куски,
достать Лу- луну с неба, научиться летать без самолетов и жить на дне
океана... Нет, целиком число я не нашел. Но кое-что отыскать мне все-таки
удалось. Хочешь, покажу?
- Что покажешь? - устало спросила Балалайка. - Число? Часть числа? Ну и