"Андрей Воронин. Остров смерти ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

кошмары снились, второй вовсе преставился... Надо остальных посмотреть, кто
в каком виде.
- Петрович в гости не ходил.
- А кто ходил? Чей был коньяк? Будешь молчать как партизан?
- Не пугайте, я сам отказываюсь участвовать.
- То есть?
- Не поеду ни за какие деньги.
- А договор?
- Расходы возместить? Какие у вас пока расходы? Гостиницу на сутки
сняли?
Смертельно напуганный человек был бы, конечно, обузой на острове. Но
потерять с самого начала двоих - это тоже нужно пережить. Народ у экрана
привык считать, что все подстроено, все куплено, все призы заранее
разыграны. И вот сразу замены ни с того ни сего - на "фэйр плэй" уже не
тянет. Хотя, с другой стороны, проще было бы сразу отобрать нужных людей...
Все разом не отрегулируешь. Надо сперва заняться самым актуальным -
по-тихому сплавить труп. Закон, конечно, не нарушать: пусть врачи
засвидетельствуют смерть. Но вот милиция, с ними бы как-то договориться,
чтобы нос не совали.
Дело ведь ясное, никаких следов насильственной смерти. Но если
захотеть, можно закрутить длинную историю со вскрытием, допросами, поисками
отпечатков. Тут еще Куликов со своим дурацким сном. Уговоришь его сейчас,
успокоишь, а он возьмет да и ляпнет где-нибудь через неделю, что его соседа
по номеру убили.
- Ну и что тебе дальше снилось?
- Он два укола сделал - один, потом другой.
- Куда?
- Между ногами.
- То есть в пах?
Куликов кивнул.
- Пошли посмотрим.
- Ни за что!
- Но ты должен убедиться, что там нет следов. Иначе потом будешь
мучиться неизвестно сколько.
- Пусть врачи посмотрят и скажут.
"Пусть в самом деле посмотрят врачи, - подумал Фалько. - Только как им
объяснить, почему нужно особо тщательно исследовать пах? А вдруг
действительно найдут след укола и закрутится дело? Нет уж, лучше самому.
Успокоить парня, заодно и себя.


***

Сослуживцы знали Фалько как человека без сантиментов. Сам он уже не
помнил: всегда ли был таким или профессия повлияла? Для него дело всегда
было на первом месте, а люди делились на три категории: одни мешали, другие
помогали в меру сил и способностей, третьи потребляли результат.
Эту вот последнюю, самую многочисленную категорию людей Фалько
презирал и боготворил одновременно. Публика, разбросанная по миллионам
квартир, представлялась ему чем-то вроде глупого, но могущественного