"Андрей Воронин. Двойной удар Слепого (Слепой) " - читать интересную книгу автора

Шарлотта уже шла по направлению к озеру, держа в руке короткую удочку.
Одета она была во все серое, если не считать темно-синих сапог, доходивших
ей почти до колена.
Даже не глянув на салфетку, зажатую в левой руке, Мерцалов вышел из
бара и только тогда сунул скомканную салфетку в карман. Зайдя в номер, он
стал одеваться потеплее. После каждой надетой вещи он замирал,
прислушиваясь. Батулин все еще возился в своем номере.
"Наверняка снасти распаковывает, кумекает, с какими лучше рыба
ловиться будет".
Вскоре хлопнула дверь соседнего номера. Выждав секунд двадцать,
Мерцалов тоже покинул свои апартаменты. Он заметил, как мелькнула спина
Батулина за поворотом коридора, затем увидел его на крыльце и нагнал на
берегу озера.
Батулин чуть испуганно оглянулся.
"Наверное, ночные страхи не прошли".
Мерцалов дружелюбно улыбнулся. Батулин что-то пролепетал по-английски
насчет великолепной погоды, после чего Олег снял перчатку с пышными
меховыми отворотами и подал ему руку.
- Да, отличная сегодня погода, - сказал Мерцалов по-русски. - Давайте
знакомиться: Александр Слипин.
- Ой-ля...
Батулин вяло пожал протянутую ладонь и продолжал настороженно смотреть
на своего нового знакомого, колеблясь, ответить ли тоже по-русски или
изображать из себя гражданина любой другой страны.
- Да не тушуйтесь, - рассмеялся Мерцалов, - я с первого взгляда на вас
понял - русский. Не ошибся? - он надел перчатку и зашагал рядом с
напряженным Батулиным.
- Как вы поняли? - выдавил из себя Валентин. Его нерешительность в
ответе чувствовалась еще и потому, что он продолжал говорить с каким-то
диким деланным акцентом, как будто держал во рту огромный комок жевачки.
- Я это по глазам определяю, - Мерцалов повернулся лицом к Валентину,
и тот увидел лишь поблескивающие стекла очков, но никак не выражение глаз
собеседника.
- По глазам? - изумился Батулин. - У меня какие-нибудь особенные
глаза?
- В том-то и дело, что не особенные, а самые обыкновенные.
Обыкновенные глаза обыкновенного русского человека.
- Не может быть!
Батулин, если бы имел под рукой зеркальце, обязательно заглянул бы в
него.
- Может! - настаивал на своем Мерцалов. - Я же узнал.
В этот момент он не чувствовал никакой ненависти к Батулину, ему было
искренне весело разыгрывать собеседника. Как каждый профессионал, он не
имел права испытывать никаких эмоций - только холодный расчет. Жертвы
являлись для него всего лишь материалом, переработав который, он получает
деньги. Так поступает хирург с оперируемым. Ведь ему нет дела до боли,
которую испытывает привязанный к операционному столу больной, - это забота
анестезиолога. Лишь бы не дергался пациент, лишь бы не мешал делать ровные,
быстрые, просчитанные движения острым скальпелем.
- И все же глаза здесь ни при чем, - Батулин уже немного отошел от