"Андрей Воронин. Двойной удар Слепого (Слепой) " - читать интересную книгу автора

мучительную смерть врага или обидчика. И только женщина может захотеть,
чтобы жертва узнала, кто и за что послал ей эту самую смерть.
Весь маршрут уже был просчитан до минуты. Пройдя паспортный контроль и
сойдя на берег, Мерцалов тут же отправился на вокзал, откуда уходил поезд
до Тронхейма. Олегу не пришлось долго ждать отправления.
"Наверное, и Батулин точно так же, как я, получит в руки аккуратную
картонку билета и выйдет на перрон, - думал Мерцалов, идя вдоль вагонов
скоростного поезда. - И точно так же качнется и поплывет за вагонным окном
городской пейзаж", - он смотрел, как за безупречно чистым, совершенно
прозрачным стеклом вагонного окна все быстрее мелькают облизанные до блеска
малярными кистями фасады и стены строений.
Единственное, в чем Мерцалов не сумел переделать себя за годы,
проведенные вдали от России, - это думать на каком-то другом языке, кроме
русского.
Мягкое кресло приглашало расслабиться, что Мерцалов и сделал. Он
опустил веки, откинул голову на мягкий валик, прикрытый белоснежной
салфеткой, и задремал. Его багаж составляла лишь небольшая сумка с самыми
необходимыми вещами, к которым он привык. Все остальное ожидало его в
Тронхейме.
Проплывали за окнами здания станций, входили и выходили пассажиры, а
Мерцалов оставался неподвижным, дремал, запрокинув голову. Так далеко в
глубь Норвегии он забирался впервые. Страна маленькая, спокойная, в такой
все уже давно поделено, все отношения выяснены и никому и в голову не
придет заказывать убийство.
Сидя в уютном вагоне, наслаждаясь теплом кондиционированного воздуха,
тяжело было поверить, что на улице минус пятнадцать. За окнами проносились
занесенные снегом изгороди, искрящиеся на солнце сугробы. Но все это
казалось каким-то ненастоящим, будто увиденным на экране телевизора.
Зимний день, особенно в декабре, короток. Вскоре яркий дневной свет
померк, уступая место сиреневым сумеркам. Небо приобрело темный
ультрамариновый оттенок, когда поезд остановился в Тронхейме.
Мерцалов в подбитой мехом расстегнутой куртке, в теплой меховой шапке
спрыгнул на платформу и, не останавливаясь ни на секунду, прошел здание
вокзала насквозь. На ступенях он немного задержался, окинув взглядом
автостоянку, и тут же из припаркованных возле вокзала десятков автомобилей
выделил нужный ему.
Старая, видавшая виды "вольво" с кузовом "универсал" обращала на себя
внимание тем, что на ее крыше были укреплены пара лыж и лыжные палки.
Не спеша Мерцалов направился к этому автомобилю. Чуть скосив взгляд,
проверил номер и только после этого открыл дверцу своим ключом. Машина еще
не успела остыть, оставили ее здесь минут десять назад. Человек, пригнавший
ее на привокзальную площадь в Тронхейме, не знал, для кого она
предназначается, как не знал и того, куда она поедет потом. Ему сообщили
только размер лыжных ботинок, длину лыж и комплект вещей, которые должны
оказаться в автомобиле. Теперь у человека, пригнавшего "вольво" на
привокзальную площадь, оставалась лишь одна забота - начиная с третьего дня
ежедневно наведываться сюда перед прибытием поезда на Осло. И если машина
вновь окажется на стоянке, отогнать ее, чтобы не мозолила глаза.
Двигатель завелся с пол-оборота. Мерцалов немного посидел,
прислушиваясь к его работе, и, не найдя ничего, к чему можно было бы