"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

карамель, и рафинад тут же, и плошка с медом... Устоять ну просто
невозможно. Тем более, что впереди, как и у тебя, главное блюдо...
- Ну? - подозрительно спросил Марат Иванович, который никогда не мог
понять, рассказывает Забродов о реальных событиях или просто плетет
небылицы, на ходу сочиняя из головы.
- Вот тебе и "ну"... Устоять, говорю, практически невозможно. Ну, я
наемся до отвала, а уж чаем нальюсь по самые брови, а потом это.., бегаю
туда-сюда, как заведенный. А зима, мороз трескучий, удобства все во дворе
и, главное, далеко. Оделся - разделся, оделся - разделся, как молодой
солдат у глупого сержанта."
- И что?
- Да ничего. Сбегаешь раз пять, и уже не до главного блюда. Зачем,
думаю, я сюда приперся? Еще отморожу что-нибудь, бегавши...
- Фи, - сказал Марат Иванович, - казарма. Так я не понял, ты отведал
главное блюдо или нет?
- И этот человек обзывает меня казармой. Имей совесть, Марат
Иванович, мы же все-таки о женщине говорим. И потом, это была притча. Ты
главную идею понял?
- Понял, понял, - проворчал Пигулевский, снимая чайник с плиты и
наполняя заварник.
- И что теперь?
- А ничего. Сейчас будем пить чай.
Илларион хмыкнул: сбить Пигулевского с намеченного курса было не
так-то просто. Впрочем, чай у Марата Ивановича действительно был отменный.
За чаем они болтали о пустяках, в соответствии с пожеланием Пигулевского
"нагуливая аппетит". Наконец, чай был выпит, чашки убраны, и на
поверхность стола лег тяжелый том в темном сафьяновом переплете. Илларион
нетерпеливо сунулся вперед, чтобы взглянуть на дату издания, и весьма
чувствительно получил по рукам.
- Драка - не аргумент, - заметил он.
Марат Иванович, не обратив на его слова внимания, бережно открыл
книгу и, осторожно повернув, продемонстрировал Иллариону фронтиспис и
титульный лист. Илларион взглянул на дату - 1836, - и попытался прочесть
набранный готическим шрифтом латинский заголовок.
- Что-то такое насчет Святого Иоанна, - сказал он наконец. - Жаль, в
латыни я не силен... Погоди, погоди...
Это что же - та самая?
- "Явление Святого Иоанна", - сияя, как новенький пятак, подтвердил
Пигулевский.
"Явление Святого Иоанна" было написано магистром Тиниусом из Лейпцига
в тюрьме, где этот почтенный ученый муж делился баландой с крысами в
течение двадцати двух лет. Магистр был страстным библиофилом и в разное
время убил двух человек, чтобы раздобыть денег на книги. Десять лет он
отсидел за решеткой, пока длилось следствие, и еще двенадцать ему
прописали за шалости, так что в сумме как раз и получилось двадцать два -
законы в тогдашней Германии были не те, что в нынешней России, и срок
заключения во время следствия в зачет не шел. Илларион узнал эту историю
от Пигулевского, а потом вычитал в каком-то библиографическом исследовании.
- Ты посмотри, какой экслибрис! - подпрыгивая от нетерпения, как
мальчишка, воскликнул Пигулевский и перевернул страницу.