"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

на центральной аллее завода, с уверенностью заявили, что Митрич порулил во
вторую литейку смотреть, как колонны рушат. Выслушав эту тарабарщину,
Гранкин поинтересовался, как пройти в эту самую "вторую литейку", и
получил исчерпывающие сведения. Следуя указаниям и ориентируясь по все
усиливавшейся вони, которая обычно сопровождает литейное производство, он
двинулся в глубь заводской территории.
Очень скоро окружавшие его цеха утратили последние остатки показушной
нарядности, и по обеим сторонам дороги потянулись унылые строения с
непрозрачными от копоти окнами и какие-то решетчатые металлоконструкции,
сплошь покрытые толстым слоем темно-серой, мелкой, как мука, зловонной
пыли. Все здесь было темно-серым, закопченным и казалось заброшенным много
лет, а то и веков, назад. Декорации к какой-то фантастической антиутопии,
да и только. Петляя между штабелями чугунных болванок и ржавыми
контейнерами, на мятых бортах которых масляной краской было криво выведено
слово "БРАК", морщась от всепроникающей едкой вони и поминутно
уворачиваясь от замызганных тракторов и самосвалов, майор добрался,
наконец, до таинственной "второй литейки", которая на поверку оказалась
литейным цехом номер два.
Интерьер оказался под стать экстерьеру, с той лишь разницей, что на
улице было прохладно и светило солнце, а внутри Гранкина встретила душная
жара и подсвеченный красным полумрак. Все здесь гремело и лязгало, над
выложенным стертыми чугунными плитами центральным проходом то и дело
проносились огромные ковши с расплавленным металлом. Эти полеты
сопровождались истеричными трелями электрических звонков и фейерверками
искр, когда раскаленный до температуры вулканической лавы чугун
выплескивался через край ковша и рассыпался по полу звездными брызгами. В
этом аду майор с трудом разглядел несколько человеческих фигур - таких же
замасленных, черно-серых, как и все их окружение. Они яростно орудовали
какими-то непонятными железяками, двигали формы и, поддевая жидкий огонь
мятыми ковшиками на длинных металлических ручках, разливали по формам
точно отмеренными порциями. Разговаривать с ними было явно бесполезно, и
майор слегка растерялся, но тут из общей адской какофонии выделился
привычный звук. Где-то дробно, взахлеб, с металлическим подголоском
грохотал отбойный молоток - вероятно, там, где "рушили колонны", и где
предположительно должен находиться мастер Шинкарев.
На всякий случай втянув голову в плечи и пугливо вздрагивая всякий
раз, когда над головой со звоном проносился полный расплавленного чугуна
ковш, Гранкин двинулся на звук и вскоре уперся в обитую мятой жестью
перекошенную дверь, которая вела в соседнее помещение. Толкнув ее, он
оказался в просторном зале, где не было никакого оборудования. Здесь было
так же грязно, как и везде, громоздились какие-то полуразбитые, заросшие
бурой копотью бетонные фундаменты, а высокий закопченный потолок
поддерживали грубые железобетонные колонны. Одна из колонн выглядела так,
словно над ней поработали какие-то чокнутые бобры: примерно в метре от
пола, на уровне пояса, бетон был отбит со всех четырех сторон, так что
наружу торчала ржавая, причудливо изогнутая, а местами и перебитая надвое
арматура. Возле колонны топталась пара перемазанных по самые уши рабочих.
В тот момент, когда Гранкин вошел в помещение, один из них с натугой
вскинул тяжелый отбойный молоток, уперся острием зубила в бетон, и, почти
сложившись пополам, налег на ручки молотка тощим животом. Молоток