"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

стекла на работе, - вот тебе и порезы...
Это было логично, если не принимать в расчет того, что всю дорогу
домой он провисел в самом центре битком набитого салона, цепляясь за
поручень левой рукой, а на работе даже близко не подходил ни к какому
стеклу.
Может быть, дома? Он попытался восстановить в памяти вечер, но тот
терялся в какой-то туманной дымке. Он помнил, что на ужин были его любимые
блинчики, а потом они с женой, кажется, смотрели телевизор, но что именно
смотрели, Сергей Дмитриевич припомнить не мог, не говоря уже о том, что
было дальше.
"Господи, - подумал он, - как же я вымотался!
Скорее бы в отпуск! Буду лежать на диване и ничего не делать целый
месяц, и пропади оно все пропадом! Надо же, до чего дожил: ничего не
помню!"
Прихлебывая мелкими глотками утренний кофе и наслаждаясь неожиданным
перерывом в боевых действиях, он вдруг услышал доносившиеся с лестничной
площадки возбужденные голоса. Разговаривало несколько человек, и тон
беседы все время повышался, но о чем идет речь, было не разобрать. Когда
собеседники перешли на крик, Сергей Дмитриевич досадливо поморщился и
поставил, чашку на стол.
- Черт знает что, - сказал он жене. - Ты все-таки права. Как только
получу деньги, первым делом обобьем дверь. Орут, как на ярмарке,
невозможно спокойно кофе выпить.
- Правда, - согласилась жена, орудуя у плиты. - Что это они, как с
цепи сорвались?
- Пойду посмотрю, - решил Сергей Дмитриевич.
- Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, - рассмеявшись,
напомнила жена. - Сходи, сходи, мне тоже интересно, да боюсь, котлеты
сгорят.
Шаркая по линолеуму домашними шлепанцами, Сергей Дмитриевич вышел в
прихожую, открыл дверь и выглянул на площадку.
На площадке было полно народу. Четыре из шести выходивших на нее
дверей были распахнуты настежь, и полуодетые жильцы что-то оживленно
обсуждали, собравшись в центре площадки. Помимо соседей по этажу Сергей
Дмитриевич углядел здесь же зловредную бабку Веронику Ивановну с
тринадцатого, нагруженную своеобычными авоськами с кефиром, хлебом и
пустыми бутылками. Старушенция была суеверной и всегда выходила из лифта
то на двенадцатом, то на четырнадцатом этаже, избегая нажимать кнопку
своего. Она, как и следовало ожидать, разорялась больше всех, так что
пронзительное старушечье карканье перекрывало голоса присутствующих, мешая
разобраться, в чем дело.
Впрочем, Сергей Иванович понял, что к чему, очень быстро. Дверь
квартиры номер сто шестьдесят пять, расположенная как раз напротив и до
сих пор остававшаяся закрытой, объяснила ему все лучше всяких слов.
Новенькая темно-вишневая обивка свисала с нее неопрятными клочьями,
беззастенчиво выставляя напоказ белый волокнистый наполнитель.
Невооруженным глазом было видно, что кто-то основательно поработал над ней
бритвенным лезвием или очень острым ножом.
- А, Серега! - возбужденно приветствовал Шинкарева сплошь заросший
черным курчавым волосом Паша Иваницкий. - Ты видал, чего делают, суки! Во