"Андрей Воронин. Отражение удара ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

- Вот черт, - огорченно сказал он, - извини. Ничего не помню.
- Пустое, - с улыбкой ответила жена. Это было ее любимое словечко -
"пустое", и оно означало, что Алла Петровна не усматривала в поведении
супруга ничего предосудительного. - Ты устал - переезд, ремонт..
Выпил лишнего и отключился. На то и новоселье.
- Это точно, - бодрясь, сказал Сергей Дмитриевич и с трудом встал.
Его качнуло, и он ухватился за спинку кровати. - На то и новоселье. Умница
ты у меня, Петровна.
- С тобой все в порядке? - обеспокоенно спросила жена.
- В полном, - уверил Сергей Дмитриевич и в доказательство звонко
шлепнул себя ладонью по голому выпуклому животу. - Хоть сейчас в космос.
- Одевайся, космонавт, - сказала Алла Петровна и взлохматила остатки
мужниных волос вокруг лысины. - Завтрак стынет.
- Завтрак стынет, рога трубят, - фальшиво пропел Сергей Дмитриевич,
со второй попытки попадая ногой в шлепанец и направляясь в ванную. -
Великие дела ждут того, кто способен их свершить.
Продолжая распевать эту чепуху, он вышел в прихожую и включил свет в
туалете. Воровато оглянувшись на дверь спальни, он быстро и бесшумно
приоткрыл стенной шкаф и запустил в него руку. Он знал, что так или иначе
узнает все и без этой партизанщины, но удержаться просто не мог. Мозг
кричал во все горло, призывая закрыть шкаф и хотя бы ненадолго оттянуть
неизбежное, но рука действовала словно бы сама по себе, раздвигая,
ощупывая.., убеждаясь.
"Что же это было? - думал Сергей Дмитриевич, так ожесточенно двигая
зубной щеткой, словно намеревался разорвать рот. - Что же было на этот
раз? И что вообще со мной происходит?"
Он посмотрел в укрепленное над раковиной зеркало, как будто отражение
могло дать ответ. Отражение молчало, и вид у него был самый что ни на есть
дурацкий: круглые щеки - одна больше другой из-за зубной щетки, -
перемазанный пастой рот, мешки под заплывшими глазами, длинные пряди
вокруг лысины торчат во все стороны, придавая голове сходство с
полуоблетевпшм одуванчиком, белесая щетина на подбородке". Да, подумал он.
Пожалуй, это чучело ответит.
- Ну, чего таращишься?
Он подавил в себе желание плюнуть зубной пастой в зеркало и
тщательно, по всем правилам, прополоскал рот. Похмелье понемногу
отступало, и мозг привычно перебирал предстоящие дела, настраиваясь на
рабочий лад и как бы между делом воздвигая непроницаемый защитный барьер
вокруг зиявшего в памяти черного провала, в который каким-то не вполне
понятным образом ухнул остаток вчерашнего вечера. В последнее время эта
операция успела утратить остроту новизны и превратилась в рутинное, раз и
навсегда отработанное действо - с памятью Сергея Дмитриевича творились
странные вещи, и временами он побаивался, что скоро там вообще не
останется ничего, кроме этих огороженных хлипкими заборчиками черных
бездонных ям.
Но хуже всего были пробуждения, и даже не пробуждения, а то, что
следовало за ними. Намыливая щеки, Сергей Дмитриевич выдавил кривоватую
улыбку: да уж, по утрам ему приходилось несладко...
Память, как бесконечно бегающий по кольцевой линии поезд метро, снова
помимо воли вернулась к исходной точке. Механически двигая помазком,