"Андрей Воронин. Инструктор над законом ("Инструктор ГРУ") " - читать интересную книгу автора

случая могло и не представиться.
"Мозговой центр" уже успел отскочить в сторону и теперь стоял в
отдалении, присев на полусогнутых ногах и держа на отлете зеркально
отсвечивающее узкое лезвие. Илларион небрежно перешагнул через слабо
шевелящегося амбала и двинулся к нему прогулочным шагом, безмятежно
улыбаясь. Он успел сделать два шага, прежде чем мужество его противника
окончательно иссякло и тот, круто развернувшись, бросился бежать.
Перепрыгивая через ограду, он зацепился ногой и упал, но тут же вскочил и,
прихрамывая, припустил вдоль улицы, все еще держа в руке нож.
Илларион не стал его преследовать, поскольку задачу и без того можно
было считать выполненной.
Его первый противник уже сидел, нянча поврежденную руку. На челюсти
его расцветал зловещего вида кровоподтек, а на лице застыло хмурое
выражение человека, проснувшегося после сильной попойки и тщетно
пытающегося сообразить, где он находится и что с ним приключилось. Заметив
Забродова, он завозился, пытаясь отползти в сторонку, из чего Илларион
сделал вывод, что огнестрельного оружия у него при себе нет. Подойдя к
поверженному колоссу, Илларион склонился над ним и участливо спросил:
- Ушибся, дружок?
Не дождавшись ответа, он продолжал:
- Передай своему хозяину, что с такими шестерками, как ты, он очень
быстро прогорит, а то и вовсе отбросит копыта. Передашь?
- На твоем месте я бы прямо сейчас повесился, - прохрипел амбал,
продолжая баюкать сломанный палец.
- Так я же не мешаю. Или нужна помощь?
Илларион резко подался вперед, и его собеседник немедленно отполз,
утюжа задом джинсов твердый суглинок спортплощадки.
- Вон там, а? - вкрадчиво предложил Илларион, указывая в сторону
турников. Видя, как исказилось в смертельном ужасе губастое лицо, он
громко расхохотался и, легко перемахнув через ограду, пошел прочь.
Деревенская улица была пуста, что было совершенно неудивительно. Ведь
лето испокон веков считалось у крестьян самой горячей порой. Тем не менее,
добравшись до дома бабы Веры, Илларион обнаружил, что заявил о себе
громче, чем следовало.
Старуха поджидала его у калитки.
- Погулял? - с непонятной интонацией спросила она.
- Воздух у вас чудесный, Степановна, - примирительно улыбаясь, сказал
Илларион.
- Воздух-то? Воздух как воздух, а вот люди всякие попадаются. Ты бы
все-таки поаккуратнее... А то теперь...
Баба Вера безнадежно махнула рукой и, шаркая подошвами, направилась к
крыльцу.
- Степановна, - окликнул ее Илларион, - а кто это у вас в школе живет?
- В школе-то?
Старуха обернулась, пожевала в раздумье губами, разглядывая Иллариона
чуть ли не с жалостью.
- Ты бы от школы подальше держался, - посоветовала она. - В городе,
что ли, девок мало?
- Да что это вы, Степановна, - развел руками Илларион. - Мне просто
любопытно.