"Андрей Воронин. Формула смерти (Слепой)" - читать интересную книгу автора

сделал несколько крупнейших открытий. Лет пятнадцать результаты его
исследований были закрыты, засекречены до невозможности. Даже ученые, его
коллеги, не знали о том, что сделал Смоленский, не знали ровным счетом
ничего и бились как рыба об лед, пытаясь открыть открытое, тратили
государственные денежки. А то, что это уже существовало, сделано,
спрятано, законсервировано и разрабатывалось, никто даже представить не
мог. А Смоленский, царство ему небесное, ходил и смеялся, подкалывал нас.
Поэтому его и не любили, когда узнали. Он, конечно, не виноват, железный
занавес, понимаете ли, холодная война, враги вокруг... Целые научные
институты работали, бились над проблемой, решение которой уже
существовало! И ученые не догадывались об этом. Ни наши, ни зарубежные.
Естественно, он не мог никому ничего рассказать, но и вести себя так он
тоже не имел права. Есть же научная этика. Вот поэтому коллеги-биологи его
не любили, считали хитрым, безмерно хитрым.
- Все это очень интересно, Николай Матвеевич. Давайте еще выпьем?
- А что, можно и выпить, - уже немного отрезвев, сказал Горелов. -
Запросто!
Появился официант с еще одной бутылкой французского коньяка.
- И кофе, пожалуйста, - попросил Ахмедшин, глядя в лицо официанту.
Вторая бутылочка коньяка и чашечка грамотно приготовленного кофе
сделали доктора наук Горелова еще более разговорчивым. Правда, говорил он
уже не так связно, иногда терял нить разговора, перескакивал с темы на
тему. Ахмедшин слушал своего нового знакомого внимательно, иногда
подбадривал его, и речь Горелова лилась бурным потоком.
- Я профан и потому могу задать идиотский вопрос. Вы, Николай
Матвеевич, последний из могикан в России, кто еще всерьез занимается
вирусами?
- Что вы, есть еще люди, такие же фанаты, как я, сумасшедшие,
завернутые. Мы не можем остановиться, работаем и работаем, хотя перспектив
нет никаких. Но мой конек не сами вирусы, а среды их обитания. Смоленский
меня "заразил" этими исследованиями.
- И кто же они - самоотверженные? - Есть доктор наук Комов - ученик
Смоленского. Это, я вам скажу, большой ученый с большой буквы, с заглавной
буквы. Он сделал многое и продолжает делать, ему равных, наверное, сейчас
нет. - Горелову показалось, что Ахмедшину знакома фамилия "Комов", но тут
же он подумал:
"Откуда?"
- Он молод?
- Для большого ученого - молод, ему за пятьдесят. Живет не в Москве,
в Новосибирском отделении Академии наук. Оттуда и не выезжает.
- Я думал, секретности советского образца пришел конец.
- Кое-какие правила еще действуют. Большей частью по инерции.
- Вы сами за границей бывали? Выездной?
- О да, - радостно воскликнул ученый, - и не единожды. Симпозиумы,
конференции... Но там, как правило, не совсем те вопросы, которыми я
занимаюсь вплотную, там проблемы ставятся широко.
- Вас выпускали из страны без особых проблем?
- Это отдельный разговор, как нас выпускали и выпускают.
- И почему вы здесь, а не где-нибудь в Колумбийском университете?
- Стар я уже, - с грустью произнес Горелов, - куда уж мне ехать? Да и