"Андрей Воронин. Слепой против маньяка (Слепой)" - читать интересную книгу автора

Вспышка была мгновенной. Синеглазов сладострастно поежился.
- Еще парочку снимков на память. Парочку снимков для начала. Это
первый этап. Пока ты, крошка, цела.
Еще несколько раз вспышка залила безжизненным светом ванную комнату.
Затем Синеглазов поднес бинт, смоченный нашатырем, к лицу Кати. Та
поморщилась, открыла глаза и попыталась подняться на ноги. Но ванна была
мокрая. Она поскользнулась и вновь повисла на ремне.
- Вот так-то будет лучше. Смотри сюда, смотри внимательно - прямо в
объектив! - приказал Синеглазов и нажал кнопку.
Это повторилось несколько раз. Кате казалось, что она уже ослепла от
вспышек.
- Повернись! - приказывал мужчина. И Катя выполняла его приказы.
- А теперь улыбнись, - Синеглазов снял полотенце. - А если будешь
кричать - отрежу язык.
Катя попыталась улыбнуться в кровь разбитыми губами. Улыбка
получилась страшной, глаза были полны страха, зрачки расширились.
Синеглазов был удовлетворен. Он закрыл объектив крышечкой, снял
аппарат с шеи и положил на ящик с бельем.
- А теперь начнется самое интересное!
Далее началось самое ужасное. Через час растерзанное, исполосованное
тело Кати Фроловой покоилось на дне ванны. Все вены были вскрыты, горло
перерезано от уха до уха, живот распорот. И уже не вода, а темная кровь
вертелась в водостоке...
Синеглазов сидел на краю ванны, улыбаясь, глядя на свой вялый член.
Он опускал ладонь в кровь, пачкал себе лицо, грудь, вымазывал еще почти
горячей кровью свой член. Тот от прикосновений набухал, наливаясь силой.
Сделав еще с десяток снимков, Синеглазов остался удовлетворен
сделанным. Он сел в ванну прямо на ноги Кати Фроловой и двумя руками
вцепился в девичью грудь. Он мял и терзал ее так сильно, словно это были
мячики для тренировки пальцев. А потом принялся мыться, словно абсолютно
не замечал того, что у него под ногами.
Вымыв голову шампунем, Синеглазов вытерся и причесался. Вся кровь из
тела девочки уже ушла.
Затем тело было расчленено на куски, каждый кусок тщательно вымыт. В
коридоре, рядом с ванной, Синеглазов расстелил целлофан и принялся
паковать в него то, что еще недавно было гимназисткой, то, что еще недавно
смеялось, двигалось, то, что хотело жить. Синеглазов, как мясник,
взвешивал в руках каждый кусок обескровленной плоти, тщательно заворачивал
его в целлофан и завязывал бечевки аккуратными бантиками.
Затем он поднял голову девочки за волосы и посмотрел в пустые
глазницы.
- Ну что, крошка, побалдела? Тебе понравилось с дядей? - спокойно
сказал мужчина, завязывая крепкий узел на целлофановом мешке.
Когда все было упаковано и разложено, Синеглазов занялся уборкой. К
шести часам утра все было закончено. Ванная и вся квартира сияли чистотой.
Вещи Кати Фроловой он сложил в отдельный мешок, а вот серебряный крестик
на витой цепочке почему-то оставил себе. Цепочку он не расстегивал. Он
снял крестик, когда отделил голову от туловища.
Затем он вновь принял душ, смыв с себя пот и возбуждение, тщательно
высушил голову феном и аккуратно расчесал свои седеющие волосы. Он хотел