"Андрей Воронин, Максим Гарин. Никто, кроме тебя (Комбат)" - читать интересную книгу автора

реальный хозяин, кладущий себе в карман реальную прибыль.
Знакомый - звали его Гасан - когда-то служил солдатом в Афгане.
Охранял склад, Комбат столкнулся с ним, когда приехал с водителем за
боеприпасами. Целые сутки пришлось прождать начальника, который один мог
отдать приказ об отпуске "цинков" и прочего добра. Было время поговорить,
пообщаться.
Для бакинца Гасан неплохо шпарил по-русски. Много рассказывал о том,
как вернется домой и пойдет работать к своему дяде в кебабную. Называл
точный адрес, приглашал в гости, описывая в подробностях разные сорта
шашлыка. Люля-кебаб из молотого мяса, тикя-кебаб из кусковой баранины,
особенный деликатес - кебаб из бараньих яиц, самого нежного мяса во всей
туше.
Через три года после встречи Рублев оказался в столице солнечного
Азербайджана и зашел в кебабную к Гасану. Ему накрыли великолепный стол.
Плюс свежая зелень, помидоры, холодная водка. И деньги наотрез отказались
брать. Все оказалось вкусным, только вот "огненная вода" здесь имела
специфический запах и привкус нефтепродуктов.
Теперь, вспомнив о Гасане, Рублев снова явился туда же, спустился
вниз по лестнице в прохладу подвальчика. Не затем, чтобы заморить червячка
- нужно решить вопрос с ночлегом. На гостиницу денег нет, светиться в
поисках частной квартиры тоже не хочется.
Постаревший дядька Гасана сообщил, что племянник заимел свое дело -
на пляже в Бузовнах.
- Давно приехал? Садись покушай, - от старика пахло горячим бараньим
жиром и дорогими импортными сигаретами.
- Спасибо. В другой раз.
Уточнив дорогу. Рублев направился на вокзал, чтобы успеть на
электричку. Каждая улица делилась по всей длине на две неравные части. В
тени пешеходов и машин казалось больше, зелень смотрела веселей, а на
солнце даже асфальт и стены домов выглядели изнемогающими.
Комбат помнил, что местные мужчины в большинстве своем носят летом
белые сорочки с темными брюками. Сейчас, в белой рубашке с короткими
рукавами он не выделялся, не выглядел иностранцем. Белый цвет еще резче
подчеркивал смуглый цвет лица и рук. Этим летом загорать не пришлось, но в
прошлом году он столько навоевался на свежем воздухе, что загар так и не
сошел за зиму, намертво въелся в кожу...
Электричка медленно тянулась среди выжженной солнцем пустоши.
Несколько раз останавливалась посреди перегона, и в головной вагон, где
ехал Рублев, подсаживались пассажиры. Вдалеке проплывали то небольшая
овечья отара с десяток голов, то ровное, как стол, лишенное растительности
поле с беспорядочно натыканными нефтяными вышками старой конструкции. С
высоты насыпи были видны застарелые маслянистые пятна, растекшиеся по
земле давным-давно, когда скважины еще бурили на суше, а не на морском дне.
Вскоре через открытые оконные проемы слабый горячий ветерок донес
новый запах - солоноватый запах Каспия. В давно и безнадежно загрязненной
бакинской бухте море пахло по-другому, а здесь, за городом, его дуновение
добавляло в бездонную бочку жары чуточку прохлады.

***