"Андрей Воронин. Один шаг между жизнью и смертью (Инкассатор)" - читать интересную книгу автора

Арцыбашев уронил руку с трубкой вдоль тела и обвел укоризненным
взором давящихся от хохота собутыльников.
- Девушка велела передать, что вы козлы, - печально сказал он. Лицо у
него совсем онемело, а язык едва ворочался. Он снова подумал, что пить
больше не следует ни в коем случае - даже из женской туфельки. "Особенно
из туфельки, - поправил он себя. - С этими тварями надо держать ухо
востро, иначе проснешься в чем мать родила".
Кто-то уже звонил по телефону, разыскивая девочек по вызову. Задача
была довольно сложная ввиду позднего часа. В одном месте им сказали, что
все девочки уже в разгоне, в другом, услышав, что требуется пять особ
женского пола, сразу бросили трубку, вообразив, по всей видимости, невесть
что, и только четвертая по счету попытка увенчалась успехом.
Девочки прибыли через полчаса. Самой старшей из них было никак не
меньше тридцати пяти, а младшая на вид едва-едва дотягивала до
шестнадцати. Все пятеро здорово смахивали на дешевых привокзальных шлюх,
но цену заломили такую, что видавший виды Арцыбашев в некотором удивлении
задрал кверху правую бровь. Впрочем, торговаться он не стал, поскольку
уважал деловую хватку во всех ее проявлениях. Девицы верно оценили
ситуацию, сопоставив обстановку офиса с состоянием клиентов, и Евгений
молча распахнул бумажник навстречу этим юным (и не очень юным) варваркам,
проигнорировав слабые протесты своих коллег и собутыльников. За это
коллеги и собутыльники уступили ему сомнительную честь воспользоваться
прелестями самой молодой из представительниц древнейшей профессии.
Арцыбашев не ждал от нее многого, но девочка оказалась умелой, и он
неожиданно для себя получил настоящее удовольствие.
Разошлись уже под утро, в третьем часу. Арцыбашев запер офис вместе с
дрыхнувшим в углу Воробейчиком, которого так и не удалось растолкать, и
последним спустился в вестибюль. Сонно моргающий охранник выпустил его на
улицу, в душистую предутреннюю прохладу майской ночи. Арцыбашев зажег
сигарету и немного постоял на крыльце, неторопливо покуривая и слегка
покачиваясь от усталости и хмеля. Ночной воздух отчетливо пах молодой
листвой, хот-догами и выхлопными газами, фасады зданий и тротуар были
залиты мягким розовато-оранжевым светом фонарей повышенной интенсивности и
лихорадочным разноцветьем реклам. Мимо проносились машины, по выложенным
фигурной плиткой тротуарам, шаркая подошвами, переговариваясь и смеясь,
бродили какие-то люди, и Арцыбашев снова, в который уже раз, подумал, что
Москва сильно изменилась в последние годы, а главное, совершенно перестала
спать. Откуда-то доносилась музыка, и даже стоявшая на противоположной
стороне дороги патрульная машина казалась просто лакированной игрушкой.
Арцыбашев спустился с крыльца, стараясь ступать твердо и двигаться
строго по прямой - не потому, что боялся милиции, а потому, что старался
убедить себя самого в том, что не потерял способности передвигаться. Его
"ягуар" стоял чуть поодаль, хищно прижавшись к бровке тротуара и сияя
отраженным светом фонарей.
Евгений опустился на сиденье и позволил обтянутой натуральной кожей
пенистой резине заботливо обхватить его сзади и с боков. Его неизменно
забавляло это ощущение потери веса, возникавшее всякий раз, когда он
садился за руль своего автомобиля.
В голове у него все-таки основательно шумело, перед глазами плыло и
даже, кажется, двоилось. Вызванная алкоголем эйфория стала постепенно