"Андрей Воронин. Шальные деньги (Слепой)" - читать интересную книгу автора

квартала от нужного дома. Даже шофер не имел права знать, где находится
мансарда специального агента ФСБ, известного в "конторе" под кличкой
Слепой.
Глеб уже целый час терпеливо ждал появления генерала. В мансарде
густо пахло свежесваренным кофе, звучала негромкая музыка. Свет Глеб
зажег, лишь когда в дверь постучали.
- Проходите, Федор Филиппович, - Сиверов отступил на шаг, чтобы
увидеть пожилого генерала в строгом черном костюме в полный рост. Потапчук
тяжело вздохнул, переступил порог и пожал руку Глебу. Он старательно
пытался скрыть, что запыхался, когда поднимался пешком по лестнице на
шестой этаж.
- Жаль, что лифта в доме нет, - усмехнулся Сиверов.
- Да, ноги слабеют, - отвечал генерал. Федор Филиппович без
приглашения прошел в просторную комнату с наклонным потолком, сел на
задрапированный подиум, словно собирался позировать для портрета. Прямо
над ним располагалось потолочное окно с выпуклым плексигласовым колпаком,
затянутое полотняной шторкой. Когда-то шторка была красной, но за три года
выгорела от солнца.
- Как всегда, дела? - вздохнул Сиверов, - Редко случается, чтобы вы
зашли ко мне просто так, на чашечку кофе.
- Да уж...
Генерал грустно улыбнулся. Всю свою жизнь он отдавал исключительно
службе. Поэтому Глеб Сиверов временами удивлял Потапчука: Глеб находил
время слушать музыку и разбирался в ней, читал книги, до которых у
генерала руки никак не доходили.
- Опять немецкую философию читаешь, - генерал Потапчук бросил взгляд
на стопку книг, лежащих у зеркала. - Помешался ты, Глеб, на немецкой
музыке и немецкой философии. У нас в управлении полковник есть, так он все
больше китайских философов читает.
- Зря, - абсолютно серьезно ответил Глеб.
- Почему? - удивился Потапчук. - Они разве не правильно рассуждают?
- Нет, и китайские философы правы, и немецкие, но если ты живешь в
Европе, то должен настраиваться на европейский стиль жизни, поступать
согласно европейской философии. Китайская философия применима только на
Востоке, в Китае.
- Это как с правилами движения? - предположил генерал Потапчук. - Или
правостороннее движение, или левостороннее.
- Я бы философию сравнил скорее с пивом, - Сиверов опустился в мягкое
кресло и, расслабившись, вытянул ноги. - Самое вкусное пиво то, которое
пьешь в той стране, где оно сделано.
- Верно, - задумался Потапчук. - В Москве предпочитаю наше пиво. Ни
датское, ни немецкое здесь с удовольствием не пьется.
Хватило и десяти минут разговора на отвлеченную тему, чтобы Потапчук
занервничал, решив, будто теряет драгоценное время. Глеб Сиверов не
спускал взгляда с портфеля в руках генерала.
- Наверное, в лесу огромный медведь сдох, - сказал Сиверов, когда
замочки портфеля ослепительно блеснули в свете настольной лампы. - Я уж
думал, что вы со своим старым портфелем никогда не расстанетесь.
- Я тоже думал, - отозвался генерал, - считал, что мы вместе с ним на
пенсию уйдем.