"Андрей Воронин. Однажды преступив закон... (Инкассатор)" - читать интересную книгу автора

на глазах, и то, как она теперь сторонилась его, было обиднее всего. Юрий
Филатов невесело усмехнулся, потер шрам на лбу и, шагая через две
ступеньки, поднялся к себе на третий этаж.
Дверь, которая вела в его квартиру, носила следы торопливого и не
слишком успешного ремонта. Вставляя ключ в замочную скважину, Юрий
подумал, что после того, как дверь была высажена опер-группой, ее
следовало бы сменить. Произведенный с помощью гвоздей и столярного клея
ремонт был чисто косметическим, так что теперь дверь мог без усилий
выломать и двенадцатилетний ребенок. На косяке, чуть повыше того места,
где из него была выломана длинная щепка, еще сохранились следы
пластилиновой печати. Юрий попытался соскрести пластилин, но только
размазал его по масляной краске, испачкав палец.
Замок тоже пострадал от вторжения. Вернувшись из больницы, Юрий
перебрал его по винтику и заставил работать, но теперь старый,
подвергшийся насилию механизм время от времени принимался капризничать, ни
в какую не желая открываться. Юрий терпеливо вертел ключом в скважине, изо
всех сил подавляя в себе желание садануть по двери нотой. Ему уже довелось
на собственном горьком опыте убедиться в том, что насилие - самый быстрый,
но далеко не самый лучший способ решения проблем. Главная беда Юрия
Филатова как раз и состояла в том, что он, бывший офицер-десантник, был
обучен решать проблемы именно таким способом.
Замок наконец уступил его усилиям. Механизм сработал со знакомым
мелодичным щелчком, который сопровождался едва различимым звоном тугой
пружины. Дверь распахнулась. Юрий шагнул в прихожую и замер на пороге, не
сразу сообразив, что заставило его остановиться и настороженно
прислушаться.
Через мгновение он понял, что это было: в квартире пахло чужими
сигаретами. За время, прошедшее с тех пор, как старший лейтенант Филатов
вернулся с войны, квартира успела основательно провонять табачным дымом,
но этот запах был другим, более резким и в то же время гораздо более
тонким. Он наводил на мысли о турецком или даже кубинском табаке, которого
Юрий не пробовал уже очень давно. Это могло означать только одно: в
квартире был посторонний.
Юрий осторожно прикрыл за собой дверь. Если в его жилище
действительно кто-то проник, этот человек, несомненно, слышал, как он
ковырялся в замке. Конечно, взломщик мог давным-давно уйти, но, если он
все еще был здесь, надо соблюдать осторожность. Благословенные времена,
когда честные домушники считали для себя зазорным мараться о мокрые дела,
остались только на страницах старых детективных романов. Человек,
забравшийся в чужую квартиру, чтобы украсть древний ламповый телевизор,
запросто мог проломить голову вернувшемуся хозяину. Юрий мрачно улыбнулся:
ему вдруг очень захотелось, чтобы кто-то попытался проломить ему голову.
Тогда, по крайней мере, можно будет не сдерживать глухое раздражение и
дать волю кулакам.
Поймав себя на этих кровожадных мыслях, он осуждающе покачал головой.
С такими наклонностями ему прямая дорога в ОМОН или какой-нибудь СОБР. Но
такая карьера его не прельщала.
Он резко распахнул дверь совмещенного санузла. Здесь было пусто.
Сквозь прорезанное в противоположной стене прямоугольное окошко, которое
вело на кухню, сочился сумрачный свет. На выкрашенном облупившейся