"Солнце заходит в Дономаге" - читать интересную книгу автора (Варшавский Илья Иосифович)5— Олаф! В дверях — сияющая, блистательная Эльза. До чего она хороша — юная Афродита, рожденная в растворе регенерационной ванны. БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ НА ФОНЕ СТВОЛА. «МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕ-ТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?» — Здравствуй, дорогая. — Это совсем не такой поцелуй, каким обычно обмениваются супруги в день бриллиантовой свадьбы. — А ну, покажись. Ты великолепно выглядишь. Не пришлось бы мне нанимать телохранителей, чтобы защищать тебя от студенток. — Чепуха! Имея такую жену… — Пусти, ты мне растреплешь прическу. Он идет по комнатам, перебирает книги в шкафу, рассматривает безделушки на Эльзином столике, с любопытством оглядывает мебель, стены. Все это так привычно и вместе с тем так незнакомо. Как будто видел когда-то во сне. — Новое увлечение? — спрашивает он, глядя на фотографию юноши в мешковатом комбинезоне, стоящего у трапа ракеты. В глазах Эльзы ужас. — Олаф! Что ты говоришь?! Кларенс пожимает плечами: — Я не из тех, кто ревнует жен к их знакомым, но посуди сама… манера вешать над кроватью фотографии своих кавалеров может кому угодно показаться странной. И почему ты так на меня глядишь? — Потому что… потому что это Генри… наш сын… Боже! Неужели ты ничего не помнишь?! — Я все великолепно помню, но у нас никогда не было детей. Если ты хочешь, чтобы фотография все-таки красовалась здесь, то можно придумать что-нибудь более остроумное. — О господи!! — Не надо, милая. — Кларенс склонился над рыдающей женой. — Ладно, пусть висит, если тебе это нравится. — Уйди! Ради бога, уйди, Олаф. Дай мне побыть одной, очень тебя прошу, уйди! — Хорошо. Я буду в кабинете. Когда ты успокоишься, позови меня… …СОБЫТИЯ И ДАТЫ, ЯЙЦА ЗНАКОМЫХ, ПРОЧИТАННЫЕ КНИГИ, ОБРЫВКИ КИНОФИЛЬМОВ, ФИЗИЧЕСКИЕ КОНСТАНТЫ, ТЕНЗОРЫ, ОПЕРАТОРЫ, ФОРМУЛЫ, ФОРМУЛЫ, ФОРМУЛЫ. БЕЛОЕ ПЛАТЬЕ НА ФОНЕ СТВОЛА. «МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕ-ТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?» КРАСНЫЕ РОЗЫ, ТЕОРЕМА ЛАНГРЕНА, ПЕЧЕНОЕ ЯБЛОКО, КОТОРОЕ СЛИШКОМ ПОЗДНО ВЫНУЛИ ИЗ ДУХОВКИ, РАДОСТЬ ПОБЕДЫ… Нет, он решительно не понимает, что это взбрело в голову Эльзе… Празднично накрытый стол. Рядом с бутылкой старого вина — свадебный пирог. Два голубка из крема держат в клювах цифру «75». — Посмотри, что я приготовила. Этому вину тоже семьдесят пять лет. Слава богу, кажется, Эльза успокоилась. Но почему семьдесят пять? — Очень мило, хотя и не вполне точно. Мне не семьдесят пять лет, а сто, да и тебе, насколько я помню, тоже. Опять этот странный, встревоженный взгляд. Он отрезает большой кусок пирога и наливает в бокалы вино. — За бессмертие! Они чокаются. — Мне бы хотелось, — говорит Кларенс, пережевывая пирог, — чтобы ты в этом году обязательно прошла инверсию. У тебя перегружен мозг. Поэтому ты выдумываешь несуществовавшие события, путаешь даты, излишне нервозна. Хочешь, я завтра позвоню Леруа? Это такая пустяковая операция. — Олаф, — глаза Эльзы умоляют, ждут, приказывают, — сегодня двадцать третье августа, неужели ты не помнишь, что произошло семьдесят пять лет назад в этот день? …СОБЫТИЯ И ДАТЫ, ЯЙЦА ЗНАКОМЫХ, ТЕНЗОРЫ, ОПЕРАТОРЫ, ФОРМУЛЫ, ФОРМУЛЫ, ФОРМУЛЫ… — Двадцать третьего августа? Кажется, в этот день я сдал последний экзамен. Ну, конечно! Экзамен у Элгарта, три вопроса, первый… — Перестань!!! Эльза выбегает из комнаты, прижав платок к глазам. «Да… — Кларенс налил себе еще вина. — Бедная Эльза! Во что бы то ни стало нужно завтра повезти ее к Леруа». Когда Кларенс вошел в спальню, Эльза уже была в постели. — Успокойся, дорогая. Право, из-за всего этого не стоило плакать, — он обнял вздрагивающие плечи жены. — Ох, Олаф! Что они с тобой сделали?! Ты весь какой-то чужой, не настоящий! Зачем ты на это согласился?! Ты ведь все, все забыл! — Ты просто переутомилась. Не нужно было отказываться от инверсии. У тебя перегружен мозг, ведь сто лет — это не шутка. — Я тебя боюсь такого… «…МОЖЕТ БЫТЬ, ВЫ ВСЕ-ТАКИ РЕШИТЕСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ МЕНЯ, КЛАРЕНС?» |
||
|