"Лавка сновидений (повести и рассказы)" - читать интересную книгу автора (Варшавский Илья Иосифович)СтарикиСемако сложил бумаги в папку. — Все? — спросил Голиков. — Еще один вопрос, Николай Петрович. Задание Комитета по астронавтике в этом месяце мы не вытянем. — Почему? — Не успеем. — Нужно успеть. План должен быть выполнен любой ценой. В крайнем случае, я вам подкину одного программиста. — Дело не в программисте. Я давно просил вас дать еще одну машину. — А я давно вас просил выбросить «Смерч». Ведь эта рухлядь числится у нас на балансе. Поймите, что там мало разбираются в тонкостях. Есть машина и ладно. Мне уже второй раз срезают заявки. «Смерч»! Тоже название придумали! — Вы забываете, что… — Ничего я не забываю, — перебил Голиков. Все эти дурацкие попытки моделировать мозг в счетных машинах давно кончились провалом. У нас Вычислительный центр, а не музей. Приезжают комиссии, иностранные делегации. Просто совестно водить их в вашу лабораторию. Никак не могу понять, что вы нашли в этом "Смерче"?! Семако замялся. — Видите ли, Николай Петрович, я работаю на «Смерче» уже тридцать лет. Когда-то это была самая совершенная из наших машин. Может быть, это сентиментально, глупо, но у меня просто не поднимается рука… — Чепуха! Все имеет конец. Нас с вами, уважаемый Юрий Александрович, тоже когда-нибудь отправят на свалку. Ничего не поделаешь, такова жизнь! — Ну, вам-то еще об этом рано… — Да нет, — смутился Голиков — Вы меня неправильно поняли. Дело ведь не в возрасте. На пятнадцать лет раньше или позже — разница не велика. Все равно конец один. Но ведь мы с вами — люди, так сказать, хомо сапиенс, а этот, извините за выражение, драндулет — просто неудачная попытка моделирования. — И все же… — И все же выбросьте ее к чертям и в следующем квартале я вам обещаю машину самой последней модели. Подумайте над этим. — Хорошо, подумаю. — А план нужно выполнить во что бы то ни стало. — Постараюсь. В окружении низких, изящных, как пантеры, машин с молекулярными элементами этот огромный громыхающий шкаф казался доисторическим чудовищем. — Чем ты занят? — спросил Семако. Автомат прервал ход расчета. — Да вот, проверяю решение задачи, которую решала эта… молекулярная. За ними нужен глаз да глаз. Бездумно ведь считают. Хоть и быстро, да бездумно. Семако откинул щиток и взглянул на входные данные. Задача номер двадцать четыре. Чтобы повторить все расчеты, «Смерчу» понадобится не менее трех недель. И чего это ему вздумалось? — Не стоит, — сказал он, закрывая крышку. — Задача продублирована во второй машине, сходимость вполне удовлетворительная. — Да я быстро. — Стук машины перешел в оглушительный скрежет. Лампочки на панели замигали с бешеной скоростью. — Я ведь ух как быстро умею! "Крак!" — сработало реле тепловой защиты. Табулятор сбросил все цифры со счетчика. Автомат сконфуженно молчал. — Не нужно, — сказал Семако, — отдыхай пока. Завтра я тебе подберу задачку. — Да… вот видишь, схема не того… а то бы я… — Ничего, старик. Все будет в порядке. Ты остынь получше. — Был у шефа? — спросил «Смерч». — Был. — Обо мне он не говорил? — Почему ты спрашиваешь? — На днях он сюда приходил с начальником АХО. Дал указания. Этого монстра, говорит, на свалку, за ненадобностью. Это он про меня. — Глупости! Никто тебя на свалку не отправит. — Мне бы схемку подремонтировать, лампы сменить, я бы тогда знаешь как?.. — Ладно, что-нибудь придумаем. — Лампы бы сменить, да где их нынче достанешь? Ведь, поди, уже лет двадцать, как сняли с производства? — Ничего. Вот разделаемся с планом, соберу тебе новую схему на полупроводниках. Я уже кое-что прикинул. — Правда?! — Подремонтируем и будем на тебе студентов учить. Ведь ты работаешь совсем по другому принципу, чем эти, нынешние. — Конечно! А помнишь, какие задачи мы решали, когда готовили твой первый доклад на международном конгрессе? — Еще бы не помнить! — А когда ты поссорился с Людой, я тебе давал оптимальную тактику поведения. Помнишь? Это было в тысяча девятьсот… каком году? — В тысяча девятьсот шестьдесят седьмом. Мы только что поженились. — Скажи… тебе ее сейчас очень не хватает? — Очень. — Ох, как я завидую! — Чему ты завидуешь? — Видишь ли… — Автомат замолк. — Ну, говори. — Не знаю, как это лучше объяснить… Я ведь совсем не боюсь… этого… конца. Только хочется, чтобы кому-то меня не хватало, а не так просто… на свалку за ненадобностью. Ты меня понимаешь? — Конечно, понимаю. Мне очень тебя будет не хватать. — Правда?! — Честное слово. — Дай, я тебе что-нибудь посчитаю. — Завтра утром. Ты пока отдыхай. — Ну, пожалуйста! Семако вздохнул: — Я ведь тебе дал вчера задачу. — Я… я ее плохо помню. Что-то с линией задержки памяти. У тебя этого не бывает? — Чего? — Когда хочешь что-то вспомнить и не можешь. — Бывает иногда. — А у меня теперь очень часто. — Ничего, скоро мы тебя подремонтируем. — Спасибо! Так повтори задачу. — Уже поздно, ты сегодня все равно ничего успеешь. — А ты меня не выключай на ночь. Утром придешь, а задачка уже решена. — Нельзя, — сказал Семако, — пожарная охрана не разрешает оставлять машины под напряжением. "Смерч" хмыкнул. — Мы с тобой в молодости и не такие штуки выкидывали. Помнишь, как писали диссертацию? Пять суток без перерыва. — Тогда было другое время. Ну, отдыхай, я выключаю ток. — Ладно, до утра! Утром, придя в лабораторию, Семако увидел трех дюжих парней, вытаскивавших «Смерч». — Куда?! — рявкнул он. — Кто разрешил?! — Николай Петрович велели, — осклабился начальник АХО, руководивший операцией, — в утиль за ненадобностью. — Подождите! Я сейчас позвоню… Панель «Смерча» зацепилась за наличник двери, и на пол хлынул дождь стеклянных осколков. — Эх вы!.. — Семако сел за стол и закрыл глаза руками. Машину выволокли в коридор. — Зина! — Слушаю, Юрии Александрович' — Вызовите уборщицу. Пусть подметет. Если меня будут спрашивать, скажите, что я уехал домой. Лаборантка испуганно взглянула на него. — Что с вами, Юрий Александрович?! На вас лица нет. Сейчас я позвоню в здравпункт — Не нужно. — Семако с трудом поднялся со стула. — Просто я сегодня потерял лучшего друга… Тридцать лет… Ведь я с ним… даже… мысленно разговаривал иногда… Знаете, такая глупая стариковская привычка. |
||
|