"Евгений Воробьев. Охота к перемене мест" - читать интересную книгу автора

государству необходимо знать, почему уволился рабочий.
Он вышел из кабинета в приемную. Едва успел надеть желтую каску, как
открылась дверь, обитая клеенкой, и на пороге появился директор. Он сказал
тоном, которому старался придать оттенок добродушия:
- Хочу тебе на прощанье дать совет: в следующий раз, Погодаев Г. П.,
прежде чем сказать глупость, а тем более написать ее и перепечатать в
нескольких экземплярах, - подумай...
Заявление Погодаева об уходе вызвало шумную возню.
Старший прораб уговаривал взять заявление обратно.
Где-то принялись собирать на него "компромат": почему так часто меняет
место работы, может, он - летун, охотник за длинным рублем?
Вспомнили, что из общежития Погодаев съехал к бездетной вдове
утонувшего бакенщика, хозяйке бревенчатого домика на берегу Харлахты. Кто-то
склонял слово "аморалка", обозвал его таежным стилягой, хотел проработать на
собрании.
Есть такая манера: уж если начали парня ругать, то надо повесить на
него всех собак, а в придачу еще одну дохлую жучку.
Но не успели завести персональное дело, как по чьей-то команде его
прикрыли.
Погодаева уволили без проволочек, без широкой огласки. Он уехал из
Байкальска, попрощавшись лишь со своими такелажниками.
На пристань его проводила бакенщица. Моросил дождик-мокросей, он
смешался со слезами, текущими по ее обветренным щекам.
Уже не первый раз он уезжал, бросая хорошо оплачиваемую работу,
оставляя теплый и сытый кров, отрывая от себя ласковые женские руки.
Нет, он не обижал женщин, у которых находил приют. Но бывало, эти руки
пытались его оставить при себе, их преданность становилась в тягость.
И пока еще не было случая, чтобы он в своей полусемейной транзитной
жизни затосковал по той, кто его когда-то проводил, с кем распрощался.

6

Михеич не оставил своего преемника без советов, инструкций. Шестаков
подолгу сидел в его комнатке, и оттуда доносилось "ничего не поделаешь,
закон-правило", "это ему плюс", "это тебе минус".
Перебрали всех членов бригады по косточкам, и самым "костлявым"
оказался конечно же Садырин. После того как Михеич сдал бригаду, он стал к
Садырину намного строже и требовательнее.
Шестаков, понизив голос, чтобы не слышали за стеной, пытался убедить
Михеича, что они смогут перевоспитать Садырина, тот перестанет быть паршивой
овцой, которая портит все маленькое стадо.
Михеич отрицательно покачал головой.
- Почему же вы тогда держали его в бригаде?
- Характера не хватило, - сознался Михеич. - Моя вина, что я тебе
Садырина в наследство оставил. Мы все болтаем: "как на фронте!", "бой за
эстакаду", "передний край пятилетки", а нянчимся с... - если б Михеич не
лежал в лежку, а был на стройплощадке, он в сердцах сплюнул бы. - Видел,
ребята Галиуллина фанеру повесили на эстакаде? "Еще немного, еще чуть-чуть,
последний бой - он трудный самый!"
- Значит, убрать Садырина из бригады?