"Влада Воронова. Крест на моей ладони " - читать интересную книгу автора

лет тридцати пяти с обширной лысиной в обрамлении жиденьких кудряшек и с
лоснящейся красной физиономией. В золотистой рясе он был похож на
завёрнутого в парчу поросёнка.
Мне коротко ломануло виски, и по залу прошелестело хихиканье, поросячья
ассоциация публику позабавила. Обереги вовлеченцам выдают слабенькие,
пробить легче лёгкого, и, судя по тому, как побагровела от злости рожа
Люцина, он крепко пожалел о собственной скупости.
- Это вызов? - повторил Люцин.
- Пока вопрос, - ответила я. - Но может стать вызовом.
- Не посмеешь!
- А ты проверь.
- Я не ступлю на "мост" с холопкой, - высокомерно бросил чаротворец.
- Отказ - это признание вины, - напомнила я. - Со всеми должными
последствиями.
- Ты простеньша, - ответил он. - И не сможешь открыть "мост".
- Но ты чаротворец. И вроде бы должен справиться. А не сумеешь,
открывателем может стать любой волшебник в этом зале, хоть нулевик.
Люцин взял меня за подбородок, приподнял голову и заглянул в глаза.
Взгляд холодный, пронзительный и тяжёлый. Мне показалось, что я падаю в
бездну. От ужаса я едва не завизжала, но сработали другие рефлексы. Я больно
ударила Люцина по руке.
- Это оскорбление! - жёстко сказала ему.
Мои родители терпеть не могут, когда в фильмах мужчина приподнимает
лицо женщины за подбородок. Или взрослый - лицо ребёнка. Унизительный жест.
Если хочешь заглянуть человеку в глаза, прикоснись к его плечу так, чтобы он
сам захотел на тебя посмотреть. А не умеешь - не стоишь того, чтобы на тебя
смотрели.
Чаротворец смерил меня оценивающим взглядом.
- Извини, - слегка поклонился он. - К своему стыду, я не искушён в
этикете.
- Извиняю.
Люцин хмыкнул.
- Новогодняя вечеринка неподходящее время для ссор, - сказал он. -
Плохо, когда на общем празднике ссорятся даже люди разных дворов, и тем
более негоже ссориться коллегам. А игнорировать столь роскошное угощение
означает выказывать неуважение к искусству поваров. Это было бы
несправедливо.
Он обернулся к домовым.
- Будьте любезны, принесите мне стул и прибор.
Сел чаротворец во главе нашего стола, и мы с Лопатиным Гаврилиным и
серодворской вовлеченкой средних лет оказались на местах советников - сразу
после директора. Мне это аппетита не испортило, Павел быстро освоился с
ситуаций и азартно поддержал застольную беседу о вокальных достоинствах
сегодняшних звёзд, а Гаврилину с сумеречной кусок в горло не шёл, сидели как
на иголках. Демократия - ноша тяжкая, не всем по силам.
- Нина, - обратился ко мне Люцин, - кто посоветовал вам эту причёску и
украшения?
- Имя я спросить не успела. Но если хотите, могу дать ментальную
картинку. Сейчас он должен быть во внешнем зале.
- Парень талантлив, - ответил Люцин. - Но совершенно неопытен. Нельзя