"Арина Воронова. Дети Брагги " - читать интересную книгу авторана свой страх и риск.
- Зачем? - Это дело между мной и Эгилем. - Эгиль умирает, а может, к сему времени уже и мертв. Слова холодной глыбой обрушились на мутный разум Грима. Перед глазами плыло, и в голове гудело от удара скамьей и выпитой браги. Сколько же рогов пива они с Бьерном в себя влили? И когда это было? Вчера? - Позавчера, - холодно ответил Бранр. Оказывается, он, Грим, разговаривал в слух. Да нет, сон это дурной, сон, и те горькие слова не были произнесены. - Повтори, что ты сказал, - борясь с головной болью, прохрипел Грим. - Позавчера. - Нет, до того. - Отец твой Эгиль умирает, а возможно, уже отправился к чертогам Одина. Отец... Не может быть... Отречение от дара, наследия, Круга... Мысли путались, сбиваясь в единый вязкий ком. - Как? - Его ранил дружинник Косматого, это было в схватке у устья Раум-Эльва. Славная была сеча. Рана тяжелая, но от таких не умирают. Сын Лысого Грима потерял лишь кусок мяса с предплечья, у него еще достало сил перепрыгнуть на Харальдов драккар, прорубить себе дорогу к противоположному борту и прыгнуть на корабль Хегни-ярла. Корабли Хегни не пустили Косматого в Раум-Эльв, об этом ты еще услышишь в Фюркате. Эгиль же благополучно вернулся, но тут-то и началось что-то странное: рана зажила с невиданной быстротой, а отец твой стал угасать. Ни травники, ни даже Амунди-врачеватель не в состоянии его излечить. Травники же с Оттаром будто подозревают что-то, а что делать, тоже не знают. - А целительная сила... - начал было Глам. - Ты хочешь сказать, заклятий? - прервал его Бранр. - В том-то и дело, что после каждой руны ему становится все хуже. Кто-то или что-то забирает у него силу. Грим, дед твой, - снова обратился к валявшемуся на брошенных на солому шкурах Гриму человек Круга, - бессилен сделать что-либо, к тому же он стар, и годы его мы тоже можем счесть по пальцам. Без тебя оборвется связь. - Я не поеду. - Тебя зовет отец. - Я отрекся. - Круг готов забыть о твоем отречении. Фразу за фразой тяжело и непреклонно Бранр Хамарскальд гвоздями вбивал в Грима, которому сейчас хотелось лишь добраться до ковша браги или бочки с холодной водой. Да за глоток хмельного он согласится сейчас поехать куда угодно, но ведь не говорить же об этом. Грим обвел мутным взглядом комнату. В углу на соломе довольно храпел Бьерн, у стола, на котором, плавая в плошке сала, чадил фитиль, сидел Горе-скальд. Лицо старика было неподвижно, глаза как-то по-птичьи прикрыты веками, можно было бы даже решить, что он спит, если бы не мерное шевеление губ Глама - сочиняет, что ли, на горе слушателям? Бранр продолжал смотреть на Грима в упор. - Похмелиться, - не выдержал наконец тот. - А до тех пор и разговаривать не буду, - и, увидев презрительную усмешку посланца скальдов, потянулся за мечом. - Принеси кувшин, - бросил Бранр куда-то в сторону, и за дверь метнулась |
|
|