"Елена Ворон. Без права на смерть " - читать интересную книгу автора

Серебряного Змея, отвлекая его от пленницы.
Придерживая Рафаэлю голову, Ингмар поил его целительным напитком. Лицу
виконта возвращались краски, дыхание выравнивалось, лиловый бугор на боку
опадал, восстанавливалась былая гладкость сильных мышц.
Кувшин с целебным вином мог сотворить только Лоцман, - значит, он
всё-таки появился. Слава Богине.
Эстелла продолжала петь. В богатом наряде, с самоцветами в замысловатой
прическе, она выглядела красавицей. Благородный лоб, темные прекрасные
глаза, тонкий нос, словно выточенный рукой вдохновенного мастера; лицо
неожиданно сужалось к маленькому острому подбородку. Рот над треугольничком
подбородка казался непомерно большим, однако за нежную улыбку этих свежих
губ Ингмар был готов отдать полжизни.
Рафаэль отвел от лица кувшин, выпрямился, ощупал бок.
- Где он шляется? - В агатовых глазах загорелся гнев. В колоннаде опять
блеснуло солнце на стекле, затем от колонны отделилась светлая фигура и
стала спускаться по боковой лестнице. Эстелла оборвала пение, а кругом
зашевелились и начали удаляться еще несколько прежде незаметных фигур в
маскировочных комбинезонах.
- Светлоликая, наконец-то! - вздохнула Эстелла, наблюдая их безмолвное
движение. - Не знаю, кому как, а мне сегодня под объективами не по себе. -
Лусия! - окликнула она. - Цела?
- Сейчас приду! - донесся ответ, и спустя минуту девушка в белом
вынырнула из-под резной арки далеко наверху, пробежала по галерее и
заторопилась вниз по лестнице. - Великая Богиня, что у вас стряслось?! Уж
думала, Змей меня насмерть удавит! А потом Ингмар стал орать как оглашенный,
да еще песни всякие, а в сценарии ничего подобного... - Лусия пересекла
террасу, подошла к виконту, который возился с пуговицами на рубашке. -
Рафаэль, как вы? Больно было? Дайте, помогу. - Она хотела помочь ему
застегнуться, но поймала взгляд северянина и смутилась. Щеки залил
неудержимый румянец, словно Лусию застигли за каким-то постыдным занятием.
Молоденькая девушка славилась крайней застенчивостью, и добивавшийся ее
благосклонности виконт порой терял всякую надежду на успех. Ингмар
усмехнулся, и его понимающая усмешка вывела вспыльчивого Рафаэля из себя. К
тому же он вспомнил, что сгинувший Лоцман по сю пору не объявился, и взвился
со скамьи.
- Где эта сволочь, я вас спрашиваю?! Всю съемку, к Змеевой матери,
запороли; кто будет объясняться с Реж... - Он осекся.
Тяжело, чуть враскачку шагая, по лестнице подымался Режиссер. Глаза
из-под нахмуренных бровей смотрели сурово, выражение оплывшего, давно не
бритого лица не предвещало легкого разговора. Впрочем, за минувшие шесть
дней съемок никто из актеров ни слова от него не услышал, и прицепленный к
поясу мегафон ни разу не был пущен в ход. Северянин и пленники Замка
обернулись к Режиссеру, сдвинулись плечом к плечу.
Угрюмо выдвинув нижнюю челюсть, не разжимая губ, Режиссер вытащил из
кармана штанов свернутые в трубку листки сценария, встряхнул их,
разворачивая, и сунул Ингмару под нос.
- Читал я это, мы все читали, - признал северянин. - Но Лоцман не
явился вовремя, а Змей так саданул Рафаэля, что... Вы же видели - он чуть не
умер.
Режиссер подался вперед и хлестнул его листками по щекам. Ингмар