"Любовь Федоровна Воронцова. Старшая сестра " - читать интересную книгу автора

- А ничего я. Сама все вижу. Сама все понимаю. А между прочим, в
Советском Союзе все - люди: инженеры - люди и дворники - люди.
У Зины слезы подступили к глазам.
- А я разве... - начала было она.
Но Дарима посмотрела вокруг, вздохнула:
- Эх, снег, снег! Кому - любованье, а кому - работа. Эх, эх!
А потом повернулась и ушла, больше не взглянув на Зину.
"Ну, вот и всё, - сказала Зина самой себе. - И нечего лезть. Они будут
меня выгонять, а я буду лезть?"
Слезы уже не держались в глазах, они брызнули и покатились по щекам.
"А как будто мне не все равно, кто инженер, а кто дворник!.. У-у..."
Она шла и ревела, как маленькая. И, только подойдя к своему двору и
увидев Антона и Петушка из пятой квартиры, которые лупцевали друг друга
снежками, она сразу умолкла и поспешно вытерла рукавичкой лицо. Еще не
хватало, чтобы эти малявки увидели, что Зина плачет!
Зина пришла домой, когда мама уже собирала ужинать.
- Что-то поздно, - сказал отец.
Он действительно читал вслух "Конька-горбунка" и сейчас бережно ставил
книгу на полку.
- Задачка не выходила, - вяло ответила Зина.
Отец внимательно поглядел на нее.
- Зина, нарисуй мне медведя, - начала просить Изюмка, как только Зина
вошла в комнату.
- Зина устала, - сказал отец. - Ты не приставай к ней, Изюмка, а то
позову петуха - он тебя склюет. - И обратился к Зине: - Иди-ка сюда,
потолкуем, пока мать ужин собирает. Погляди-ка на меня.
Зина села рядом с отцом и поглядела ему в глаза. Отец покачал головой:
- Эге, дочка! Так не годится. Гляди-ка, позеленела. Гулять побольше
надо. Как хочешь, но пусть тебя от этих занятий освободят...
- Но я же сама... - перебила было Зина.
Но отец заявил:
- Велика нагрузка. Ходи к Тамаре с кем-нибудь по очереди. Одной тебе
тяжело. А то - гляди, я сам в школу приду. На совет отряда.
- Что ты, папа, что ты! - испугалась Зина. - Не надо. Девочки подумают,
что я жалуюсь. Я должна! Скоро четверть кончится, и тогда...
- Да ты не выдержишь!
- Папа, я должна! Я не могу, чтобы Тамара с двойками осталась. Я
выдержу!
Отец еще раз внимательно посмотрел на нее:
- А сама на двойки не съедешь?
- Нет, не съеду. Ты же сам всегда говоришь, - лукаво улыбнулась Зина: -
взялся за гуж - не говори, что не дюж!
- Говорю, - согласился отец, - но ведь бывает, что гуж-то не под силу.
Никто не заметил дома, что Зина только что плакала. Но мама заметила.
Вечером, когда все легли спать, мама и Зина опять сидели и шептались на
диване.
- Скоро день твоего рождения, - начала прикидывать мама, когда Зина
рассказала ей о всех своих неприятностях. - Это в воскресенье... Ага. Так.
Ну, уж я знаю, что я сделаю!
- Что, мама?