"Андрей Воронин, Максим Гарин. Пощады не будет никому ("Муму") " - читать интересную книгу автораукрашенной гравировкой, поднес пламя к папиросе.
Михара затянулся. - Ну, что у вас тут новенького? Говори, - голубоватое колечко дыма вылетело из его рта, украшенного двумя золотыми зубами. - Сам разберешься, - небрежно сказал Чекан. - В общем, все как было. Только денег крутиться стало куда больше. - Это хорошо, - спокойно заметил Михара, отломив один кусочек хлеба, сунул в рот, пожевал. - Попробуй, вкусный хлеб, специально для меня испекли, вместе с камнем в печку совали. Чекан тоже отломил немного корки, пожевал, затем слизнул с кончиков пальцев крошки и поежился. - Что, не любо вспоминать? - задал каверзный вопрос Михара. - Отвык я уже от такого хлеба. - Небось икорку трескаешь? - Не без этого. - Там икорки поболей будет, и качество получше, свеженькая. Знаешь, иногда бывало, на зоне я ее столько жрал, а вот в туалет сходить было нечем, сразу все усваивается. Знаешь, как у моряков на траулерах, они икру жрут, так по две недели на горшок не ходят. Чекан рассмеялся. Михара был в своем амплуа, он мог говорить о чем угодно, бесстрастно, без улыбки и в самых обыкновенных вещах всегда находил что-то сверхъестественное. - Кстати, одну баночку я тебе привез. Смотри какая! - Михара вытащил стеклянную баночку из-под майонеза, закрытую пластмассовой крышкой. Икра была крупная, ни одного лопнувшего зернышка. - Еще, наверное, неделю назад прилипших к нему шариков-икринок. Чекан отломал кусочек корки, положил на него горку икры и целиком отправил в рот. Теперь хлеб уже не казался ему пресным, было по-настоящему вкусно. - Ну вот, видишь, и встретились. Долговато мы не виделись, сколько воды утекло. - Как тебе там? - спросил Чекан. - Там не здесь, там всегда плохо, как бы хорошо ни было. Конечно, отказу я ни в чем не знал, но свобода - она и, есть свобода, ее потому и называют сладкой, что слаще ее ничего на свете не существует. И если тебе, Чекан, кто-нибудь скажет, что самое сладкое - это сон, не верь ему. Самое сладкое - это свобода. Сон, конечно, тоже вещь сладкая, но он сладкий лишь в своей постели, на свободе, когда нет колючки, нет конвоя и ты знаешь, что можешь пойти туда, куда захочется твоей левой ноге, а не прапорщику Петрову или майору Сидорову. Вот такие вот дела. - Выпьешь? - спросил Чекан. - У меня с собой водка, коньяк есть. - Приедем, выпьем. Не гони лошадей. Куда это он так летит, что, смерти моей желает? - Михара ткнул грязным указательным пальцем в плечо Бориса. - Ты, не гони, озверел, что ли? Куда летишь? Мне каждый миг в радость, а ты мчишься как бешеный. - Это он по привычке. Борис убавил скорость и улыбнулся. Он понимал, что этот человек уже давно не сидел в машине на мягком сиденье, уже давно не мчался по подмосковной дороге и даже скорость в сто километров в час кажется ему |
|
|