"Андрей Воронин, Максим Гарин. Личный досмотр ("Комбат") " - читать интересную книгу автора

прапорщика Уварова парочка моментов, о которых он предпочел бы не помнить..,
да он и забыл о них благополучнейшим образом, пока однажды не появился тот
хмырь в кожаном плаще и не напомнил о них. От сумы да от тюрьмы не
зарекайся... Оказаться на старости лет за проволокой Михеичу совсем не
улыбалось, и он сразу понял, что деваться некуда - надо соглашаться...
К тому времени, как на бетонной подъездной дорожке затормозил знакомый
джип, набитый спиртным, продуктами и вооруженными людьми, Михеич уже
закончил свои секретные дела и даже успел на скорую руку позавтракать. Он
помог разгрузить машину, поставил водку на лед, затопил баню и принялся за
приготовление простой, но обильной закуски: хозяин, как человек истинно
русский (в его понимании), не признавал кулинарных тонкостей и любил, чтобы
мясо было навалено горой, а хлеб - ясное дело, ржаной - был накромсан
ломтями толщиной в ладонь.
Охранники тоже не теряли времени понапрасну.
Один из них сразу же выкатил из гаража велосипед и, забросив за спину
автомат, отправился на пост у ворот в обозначенном колючей проволокой
периметре, который охватывал два гектара заповедного леса. Михеичу
почудилось, что сумка, которую этот воин приторочил к багажнику велосипеда,
подозрительно позвякивает, но это не его дело - пусть Багор разбирается со
своими подчиненными сам.
Остальные трое разбрелись по дому и надворным постройкам, добросовестно
производя то, что Багор на американский лад именовал "чек-ап". Операция
проверки была рутинной и завершилась, как всегда, довольно быстро. Михеич,
который в это время резал на кухне мясо, волновался недолго: охранник по
кличке Сапог провел в бане не больше двух минут и вышел оттуда, широко зевая
и попутно ковыряя в носу согнутым мизинцем.
Михеич с осуждением покачал головой и отвернулся от окна. И это охрана,
подумал он. Дармоеды.
Потом охранники вынесли из дома стол со стульями и установили прямо на
берегу, на специально выровненной и утрамбованной площадке, над которой
легонько хлопал от поднявшегося ветерка парусиновый тент. Михеич несколько
раз забегал в баню, чтобы подбросить в печку дров, проверить температуру
воды и вообще посмотреть, что там и как. Все было в полном порядке, и
постепенно Михеич окончательно успокоился: в конце концов, такие дела ему
было проворачивать не впервой, и до сих пор все проходило гладко. Иногда он
даже удивлялся: все оставалось по-прежнему, словно типа в кожаном плаще и
вовсе не было на свете. Хозяин по-прежнему приезжал в загородный дом - то
один, то с гостями - и был, судя по всему, на пике своей карьеры, о которой
бывший прапорщик Уваров ничего не знал и, честно говоря, знать не хотел.
Впрочем, такое положение вещей Михеича вполне устраивало, и он молил Бога
лишь о том, чтобы козел в кожаной хламиде свернул шею и больше никогда не
появлялся - не потому, что прапорщик Уваров был таким уж верноподданным, а
просто потому, что так было бы гораздо спокойнее.
Покончив с делами, охранники принялись слоняться по двору, курить,
швырять в озеро камешки и вообще путаться под ногами. В конце концов им это
надоело, и они, усевшись на настил и свесив ноги почти до самой воды, стали
резаться в очко, придавливая поставленные на кон доллары пистолетом, чтобы
зелень ненароком не сдуло ветерком.
Ближе к обеду к крыльцу подкатила широкая и приземистая, сверкающая
хромом и черным лаком "чайка".