"Андрей Воронин, Максим Гарин. Кровавый путь ("Комбат") " - читать интересную книгу автора

размахнувшись, швырнул ее в темноту. Та секунд через пять отозвалась глухим
стуком. Возвращаясь, Рублев поднял подрагивающую на песке десятидолларовую
бумажку и положил в нагрудный карман, откуда и доставал.
"Деньги небольшие, но все же"...
Приехав домой, Рублев снял телефонную трубку. Казалось, аппарат видел,
что хозяин переступил порог квартиры - зазвонил тут же.
- Комбат, ты чего трубку не брал? Я уже волноваться начал, -
послышался голос Андрея Подберезского.
- В ванной был, - соврал Рублев.
- Что, сам мне позвонить не мог?
- А разве со мной может что-нибудь случиться?
- С тобой - нет. Разве что женишься.
- Знаешь, Андрюха, теперь я тебе поверил, что они в самом деле дерьмо
ложками жрут.
И друзья рассмеялись. Подберезский - радостно, довольный, что его
опасения оказались вымыслом, а Комбат, озабоченно разглядывая вконец
испорченную ножом куртку - ни зашить, ни склеить.
А тем временем трое, нападавших на него азиатов, переговаривались во
дворе дома проповедника, приехали они туда на такси, вызвав ремонтников,
которым предстояло забрать "вольво".
- Скажем боссу, что все сделали как надо.
- Лучше правду сказать.
- Тогда место потеряем, неудачников ни он, ни Учитель не любят.
- Дело говоришь.
- Но и мужику тому я спускать не собираюсь.
- Я узнаю, где он живет, по номеру машины.
У нас свои люди и в ГАИ работают. Тогда и подготовимся к встрече с
ним.


***

Бритоголовый невысокий мужчина в белых одеждах, поверх которых с шеи
стекали нитки разноцветных бус, сидел на мягких пестрых подушках посреди
огромной комнаты с зашторенными окнами. Время от времени его голова
дергалась и тогда он отводил правую руку в сторону, брал с блюда
засахаренную вишню и долго жевал ее, как жвачку. А затем сплевывал косточки
прямо на пол, стараясь попасть ими в одно место. Непонятно по какой
причине, но мужчина решил нарушить однообразие своих движений.
Его правая рука, короткие пальцы которой были украшены многочисленными
перстнями с дорогими яркими камнями, скользнула не вправо, к блюду, а под
подушку - маленькую, шелковую, с золотой бахромой. Из-под подушки был
извлечен пульт дистанционного управления.
Мужчина что-то пробормотал, - то ли заклинание, то ли молитву, а
может, ругательство. Его толстые губы, перепачканные жеваной вишней,
облепленные сахаром, зашевелились. Толстый палец вдавил одну кнопку, затем
вторую. Экран гигантского телевизора вспыхнул: вначале появился электронный
снег, затем он исчез, уступив место таблице настройки.
- Ну же, - сказал мужчина, ни к кому конкретно не обращаясь.
И на экране появилось лицо вождя секты "АУМ синреке", одутловатое, с