"Андрей Воронин, Максим Гарин. Победитель всегда прав (Муму) " - читать интересную книгу автора

баб не водили - ни в коем случае. Ты мужик ушлый, смотри, потом мне
расскажешь. А если что срочное - телефончик мой знаешь.
Хрусталев и позвонил. Но не ночью, когда дом полыхал, когда лопался
шифер на крыше, вылетали окна и взрывались газовые баллоны. Он дождался,
пока станет ясно, что произошло. И лишь после того, как потоптался рядом с
милицией, с пожарными, узнал, что в доме обнаружены три трупа, пришел к
себе на веранду. Глядя на еще дымящееся пепелище, Хрусталев взял
старомодный черный телефонный аппарат, поставил его себе на колени,
закурил "беломорину", подвинул пепельницу и, сладко затянувшись, сунул
лишенный ногтя указательный палец в отверстие диска.
- Наверное, уже не спит. Шесть утра. Сейчас проверю.
Петрович снял трубку со второго гудка, хотя телефон у него стоял в
коридоре.
- Алле, Петрович, это я, Антон Хрусталев.
- А-а, Антон. Здорово. Как там мои ребятишки? Стряслось чего?
- Ой, Петрович, стряслось. Боюсь даже говорить. Петрович перевел
дыхание. Хрусталев представил себе его лицо в крупных каплях пота.
Петрович всегда потел, когда волновался.
- Сгорели твои ребятишки. В доме три трупа и три трупа в сгоревшей
машине у шоссе. Ментов понаехало - херова туча.
- Сгорели или их сожгли?
- Кто же тебе скажет... Стреляли там ночью.
- Сам как думаешь?
- Не мое дело, Петрович, думать. Это ты у нас думаешь, всякие дела
сочиняешь. Мое дело маленькое, сижу себе на завалинке, "Беломор"
покуриваю, водочку попиваю да на пожарище гляжу. Теперь я лес вижу.
- Какой лес, на хрен?! Что ты плетешь, Антон?
- Крыша твоего дома обвалилась, стало елки видно. Птички летают...
Народу здесь, Петрович, херова туча, человек сто за ночь и утро
провернулось...
- Все сгорело?
- Кто ж его знает? Менты оцепили, ленточек навешали, за ворота никого
не пускают. А вот забор пожарники сломали, мать их...
- Что менты спрашивали?
- Всякое спрашивали. Больше всего интересовались, кому дом
принадлежит. У меня допытывались, я плечами пожал, сказал, не знаю.
Говорю, раньше его Роберманы занимали, целое семейство, целый кагал жил, и
все стоматологи, как один.
- Хорошо, Антон, спасибо. Я разберусь.
- Не сомневаюсь. Успехов тебе, Петрович.
- И тебе того же.
Антон Хрусталев поскреб татуированную грудь, накинул брезентовую
ветровку и с погасшей "беломориной" в зубах, в резиновых шлепанцах, в
штанах с лампасами опять направился к пожарищу, где собралась группа
местных бездельников, обсуждающих, что могло случиться ночью. Все
сходились в одном, что дело это нечистое и, как водится, никого не найдут,
потому как и искать не станут.

***