"Барбара Вуд. Свитки Магдалины" - читать интересную книгу автора

Бен откинулся на спинку стула, он был совершенно озадачен тем, что
только что прочитал. Молодой палеограф уставился на слова, написанные две
тысячи лет назад и резко выступавшие под ярким светом настольной лампы. Он
задумался над обстоятельствами, приведшими к такому повороту событий: поздно
вечером в дверь неожиданно постучали, явился насквозь промокший почтальон и
вручил ему влажный конверт, на котором были наклеены израильские марки. Бен
расписался в получении срочной корреспонденции, вернулся в свой кабинет, с
нетерпением и волнением раскрыл конверт и прочитал начальную строчку письма.
Первые же слова стали для него большой неожиданностью. И вот Бен сидел,
уставившись на фрагмент папируса, будто только что увидел его.
Что же означало это проклятие? Что прислал ему Джон Уезерби? В
сопроводительном письме излагались обстоятельства, при которых на берегах
Галилейского моря* были обнаружены древние свитки. "Возможно, они даже
важнее свитков Мертвого моря", - писал старый археолог Уезерби.
______________
* Галилейское море - озеро в Палестине. Еще оно называется
Геннисаретским озером, Тивериадским морем, Соленым морем. - Здесь и далее
прим. пер.

Теперь Бен Мессер угрюмо смотрел на арамейские буквы лежавшего перед
ним текста. Не может быть... Это не свитки Мертвого моря. Не библейские
тексты и не религиозные письмена. Это какое-то проклятие.
Проклятие Моисея. Это утверждение в начале свитка удивило его. Он
подобного никак не ожидал. Изумленный Бен подался вперед и стал читать
дальше.

Я еврей. И прежде чем уйти из этого мира в иной, я должен облегчить
свою нечистую душу перед Богом и всеми людьми. Все, что я сделал, я сделал
по собственной воле. Я не утверждаю, что стал жертвой Судьбы или
обстоятельств. Я открыто признаюсь, что я, Давид бен Иона, единолично
отвечаю за то, что сделал и что на моем потомстве не лежит вина за
преступления, совершенные мною. Моему семени не суждено нести клеймо позора
за грехи отца. Не моим потомкам судить меня. Это подвластно одному Богу.
Я сам довел себя до столь отчаянного положения. Теперь я должен
рассказать о том, что я содеял. Затем, если Бог окажет мне милость, я
наконец обрету покой в забвении.

Бенджамен расправил спину и протер глаза. Что и говорить, чем дальше,
тем интересней. Вникая в эти несколько последних строчек, Бен сделал два
неожиданных открытия, вынудивших его снова прочитать весь отрывок, чтобы
убедиться, все ли он перевел верно. Первое открытие заключалось в том, что
папирус неожиданно для него легко поддается чтению. Обычно папирусы
заставляют ломать голову. В большинстве древних письмен слова сокращались,
пропускались гласные, ибо они представляли собой лишь подсказки для тех, кто
уже запомнил все содержание наизусть. В таких случаях современному
палеографу приходилось изрядно трудиться над переводом. С этим текстом дело
обстояло иначе. Второе открытие состояло в том, что свиток оказался не
обычным религиозным трактатом, как того ожидал Бен.
"Но о чем же здесь идет речь в таком случае?" - мысленно задался