"Курт Воннегут. Доклад об эффекте Барнхауза" - читать интересную книгу автора

из куртки две игральные кости. - Я попробую выбрасывать двойки, - сказал он.
Обе двойки выпали три раза подряд. - А вероятность этого события: один шанс
примерно из сорока семи тысяч. Вот вам и чудо. - На какое-то мгновение лицо
его осветилось радостью, затем профессор положил конец интервью, заметив, что
уже десять минут, как он опаздывает на лекцию.
Профессор не спешил мне открыться и больше не заговаривал о своем трюке с
игральными костями. Я предположил, что у костей одна сторона была тяжелее, и
забыл о них. Он дал мне задание наблюдать за поведением крыс-самцов, которым,
чтобы добраться до пищи или до самок, нужно пересечь металлические пластины,
заряженные электричеством, - эксперимент, представлявший интерес разве что в
тридцатые годы. А профессор, словно ему мало было засадить меня за
бессмысленную работу, постоянно досаждал нелепыми вопросами вроде "Как вы
думаете, стоило нам сбрасывать атомную бомбу на Хиросиму?" или "Считаете ли
вы, что всякие сведения о новых открытиях приносят человечеству пользу?"
Однако я чувствовал, что все это ненадолго.
- Устройте-ка несчастным животным выходной день, - сказал он через месяц.
- Я бы хотел, чтобы вы помогли мне разобраться с более интересной проблемой, а
именно: в порядке ли у меня психика.
Я рассадил крыс по клеткам.
- То, что от вас потребуется, - совсем несложно, - продолжал он уже тихим
голосом. - Будете следить за чернильницей на моем столе. Если увидите, что с
нею ничего не происходит, скажите мне, и я спокойно, добавлю, с легким
сердцем, отправлюсь в ближайшую психиатрическую больницу.
Я нерешительно кивнул головой. Он запер на ключ дверь, опустил жалюзи.
- Я кажусь странным, сам знаю, - сказал он. - Странным делает меня страх:
я боюсь себя.
- Я нахожу вас, пожалуй, несколько эксцентричным, но уж никак не...
- Если сейчас на ваших глазах с этой чернильницей ничего не случится,
тогда я просто бешеный судак, - прервал он меня, включая свет. Глаза у него
сузились. - Чтобы вы могли представить себе, насколько я спятил, скажу только,
что за мысли лезут в голову по ночам. Сплю и во сне думаю, что, может быть,
мне удастся спасти мир. Думаю, что, может быть, сумею навсегда покончить с
войнами. Что я могу прокладывать дороги в джунглях, орошать пустыни и всего за
одну ночь возводить плотины.
- Понимаю, сэр.
- Следите за чернильницей!
Испуганный, я послушно перевел взгляд на чернильницу. Мне показалось,
будто из чернильницы раздалось пронзительное жужжание, затем она стала как-то
тревожно вибрировать и, наконец, запрыгала по столу, описав два круга. Тут же
она остановилась, снова зажужжала, налилась огнем и разлетелась вдребезги с
голубовато-зеленой вспышкой.
Должно быть, волосы у меня встали дыбом. Профессор негромко рассмеялся.
- Магнетизм? - наконец выдавил я из себя.
- Господи, если бы магнетизм, - пробормотал профессор.
И вот тогда-то он и рассказал мне о динамопсихизме. Сам он только знал,
что такая сила существует, но объяснить ее не мог.
- Это я и только я - вот что ужасно.
- По-моему, это удивительно! - закричал я. - Потрясающе!
- Если бы я только и мог, что заставить плясать чернильницу, то ко мне
следовало бы отнестись, скажем, как к глупой забаве. - Он сокрушенно пожал