"Курт Воннегут. Дай вам Бог здоровья, доктор Кеворкян" - читать интересную книгу автора

интервью с покойным Айзеком Азимовым, как Джека Кеворкяна увели в
наручниках - он должен предстать перед судом в Мичигане по обвинению в
убийстве. Какая ирония! Этот предполагаемый убийца спасал мне жизнь не один
раз! Без Джека этот центр летальных инъекций мне больше не мил.
Простите мне мои смешанные чувства: огорчение по поводу несчастья,
приключившегося с одним моим другом, Джеком, пока живым, и радость за
относительное благополучие другого - Айзека Азимова, умершего от болезни
сердца и проблем с почками в возрасте семидесяти двух лет.
На земле Айзек, мой предшественник на посту почетного председателя
Американской гуманистической ассоциации, был самым плодовитым писателем в
истории американской литературы. Он написал около пятисот книг. Для
сравнения: я написал двадцать, Оноре де Бальзак - восемьдесят пять. Иногда
Айзек выпускал по десять томов в год! И не только отменную научную
фантастику, но и научно-популярные книги о Шекспире, биохимии, античной
истории, Библии, теории относительности и многом другом.
У Айзека имелась докторская степень по химии, а родился он в Смоленске,
в бывшем Советском Союзе, но вырос в Бруклине. Согласно некрологу в
"Нью-Йорк Таймс", он ненавидел летать и никогда не читал ни Хемингуэя, ни
Фицджеральда, ни Джойса, ни Кафку. "Я чужак в литературе двадцатого века", -
написал он однажды.
"Айзек, - сказал я, - тебе самое место в книге рекордов Гиннеса".
А он ответил: "Чтобы быть увековеченным рядом с петухом по кличке
Чудак, который весил десять килограмм и убил двух кошек?"
Я спросил, пишет ли он что-нибудь, и он ответил: "Постоянно! Рай был бы
адом для меня, если бы я не мог писать все время. И Земля была бы адом, если
бы не возможность писать все время. Сам ад был бы терпим, если бы я мог
писать все время".
"Слава Богу, что ада нет", - сказал я.
"Приятно было поболтать, - сказал он, - но мне пора за работу над
шеститомным исследованием земных предрассудков относительно загробной
жизни".
"А я бы с удовольствием поспал", - сказал я.
"Говоришь, как настоящий гуманист", - заметил он, нетерпеливо
переминаясь с ноги на ногу.
"Последний вопрос, - попросил я. - Что заставляет тебя так много
писать?"
Айзек Азимов ответил одним словом: "Бегство". А затем он добавил
известную фразу не менее плодовитого французского писателя Жан-Поля Сартра:
"Ад - это другие".