"Курт Воннегут. Большое космическое трахание" - читать интересную книгу автора

прикинул вслух Дуэйн, чтобы заполнить игольное ушко. И восемьсот фунтов
такого порошка вскоре будут на пути к Андромеде.
- Трахал я тебя, Андромеда, - сказал Дуэйн, и его слова вовсе не
прозвучали грубо. То же самое было написано на плакатах и наклейках по
всему городу. На других значилось: "Андромеда, мы тебя любим", или "У
Земли на Андромеду стоит", и так далее.
Раздался стук в дверь, и тут же вошел шериф графства, старый друг
семьи.
- Как поживаешь, старый долбо...? - спросил Дуэйн.
- Не могу пожаловаться, дерьмовая морда, - отозвался шериф, и они еще
некоторое время обменивались подобными любезностями. Грэйс захихикала,
наслаждаясь их остроумием. Она, однако, не смеялась бы с таким
удовольствием, будь она немного понаблюдательнее. Тогда она заметила бы,
что оживленность шерифа лишь внешняя, а в глубине души его что-то
беспокоит. И еще она заметила бы. что в руке он держит официальные бумаги.
- Присаживайся, старый глупый пердун, - пригласил Дуэйн, - и
посмотри, как Андромеда получит самый большой сюрприз в своей жизни.
- Насколько я соображаю, - возразил шериф, - мне придется просидеть у
вас больше двух миллионов лет. Моя старуха начнет волноваться, не
случилось ли что со мной. - Шериф был посообразительнее Дуэйна. Его джизум
был на "Артуре Ч. Кларке", а Дуэйна - нет. Чтобы ваш джизум приняли, ваш
коэффициент интеллектуальности должен быть не менее 115. Были и некоторые
исключения: скажем, если вы хороший спортсмен, или играете на музыкальном
инструменте, или рисуете картины, но Дуэйн не смог пробиться и здесь. Он
надеялся, что изготовителей птичьих домиков выделят в особую категорию, но
этого не случилось. С другой стороны, директору Нью-Йоркской филармонии
разрешили предоставить хоть кварту, если он пожелает. Директору было
шестьдесят восемь лет. Дуэйну сорок два.
На экране телевизора появился пожилой астронавт. Он сказал, что,
конечно же, хотел бы отправиться туда, куда полетит его джизум. Но вместо
этого ему придется сидеть дома наедине с воспоминаниями и стаканом
"Тэнга". "Тэнг" считался официальным напитком астронавтов. Это был
сублимированный апельсиновый сок.
- Может, у тебя и нет двух миллионов лет, - сказал Дуэйн, - но пять
минут наверняка найдутся. Садись, старый хрыч.
- Вообще-то я пришел по такому делу, - сказал шериф, позволяя грусти
появиться на лице, - которое я обычно исполняю стоя.
Дуэйн и Грэйс были искренне озадачены. Они не имели ни малейшего
представления о том, что их ожидает. А произошло вот что: шериф вручил
каждому по экземпляру судебной повестки и сказал:
- Мой печальный долг сообщить вам, что ваша дочь, Вэнда Джун,
обвиняет вас в том, что вы разрушили всю ее жизнь, когда она была
ребенком.
Дуэйн и Грэйс сидели, словно пораженные громом. Они знали, что Венде
Джун сейчас двадцать один год, но они, разумеется, и думать не думали, что
она это сделает. Сейчас она жила в Нью-Йорке, и поздравляя ее по телефону
с днем рождения, Грэйс даже сказала:
- Знаешь, птичка ты наша ощипанная, ты теперь можешь подать на нас в
суд, если захочешь. - Грэйс была настолько уверена, что они с Дуэйном были
хорошими родителями, что даже со смехом добавила: - И если захочешь, то