"Вольтер. Задиг или Судьба (Философские повести)" - читать интересную книгу автора

великими благами мы обязаны рыбе Оаннесу и по всей справедливости должны
почитать только ее. Каждый вам подтвердит, что это было божественное
создание с золотым хвостом и прекрасной человеческой головой, которое
ежедневно выходило на три часа из воды и читало людям проповеди. Всякому
известно, что у рыбы Оаннеса было несколько сыновей, ставших потом царями.
У меня есть ее изображение, и я воздаю ей должные почести. Быков можно
есть сколько угодно, но варить рыбу, разумеется, великое святотатство. К
тому же вы оба недостаточно древнего и благородного происхождения, чтобы
спорить со мною. Египетский народ существует только сто тридцать пять
тысяч лет, индийцы могут похвалиться лишь восемьюдесятьютысячелетним
существованием, меж тем как наши календари насчитывают четыре тысячи
веков. Поверьте мне, откажитесь от ваших глупых басен, и я дам каждому из
вас изображение Оаннеса.
Тогда вмешался в разговор житель Камбалу и сказал:
- Я очень уважаю египтян, халдеев, греков, кельтов, Браму, быка Аписа и
прекрасную рыбу Оаннеса, Но, может быть, Ли или Тянь [Катайские слова,
которые означают; Ли - свет, разум, Тянь - небо, и употребляются в смысле
"божество".], называйте его как угодно, стоит и ваших быков и рыб. Я не
стану говорить о моей стране: она велика, как Египет, Халдея и Индия
вместе взятые. Не спорю я и о древности происхождения, ибо важно быть
счастливым, а древность рода значения не имеет. Что же касается
календарей, то должен вам сказать, что во всей Азии приняты наши и что у
нас они были еще до того, как в Халдее научились арифметике.
- Вы все просто невежды! - воскликнул грек. - Разве вам не известно,
что отец сущего - хаос, что форма и материя сделали мир таким, каков он
теперь?
Грек говорил долго, но его наконец прервал кельт, который, выпив лишнее
во время спора, вообразил себя ученее всех остальных. Он клялся, что
только Тейтат да еще омела, растущая на дубе, стоят того, чтобы о них
говорить; что сам он всегда носит омелу в кармане; что скифы, его предки,
были единственными порядочными людьми, когда-либо населявшими землю; что
они, правда, иногда ели людей, но тем не менее к его нации следует
относиться с глубоким уважением и, наконец, что он здорово проучит того,
кто вздумает дурно отозваться о Тентате.
После этого спор разгорелся с новой силой, и Сеток начал опасаться, что
скоро прольется кровь. Ио тут поднялся Задиг, который во время спора
хранил молчание, и, обратившись сперва к кельту, как к самому буйному
спорщику, сказал ему, что он совершенно прав, и попросил у него омелы;
затем он похвалил красноречие грека и постепенно внес успокоение в
разгоряченные умы. Катапцу он сказал всего несколько слов, так как тот был
рассудительнее остальных. В заключение Задиг сказал им:
- Друзья мои, вы напрасно спорите, потому что все вы придерживаетесь
одного мнения.
Это утверждение все бурно отвергли.
- Не правда ли, - сказал Задиг кельту, - вы поклоняетесь не омеле, а
тому, кто создал и ее и дуб?
- Разумеется, - отвечал тот.
- И вы, господин египтянин, вероятно, почитаете в вашем быке тоге, кто
вообще дарозал вам быков?
- Да, - сказал египтянин.