"Вольски Пола.Наваждение" - читать интересную книгу автора

секретера, набитого до отказа, торчали веера и перчатки; ботинки, туфли и
шлепанцы валялись по всей комнате, в углу возвышался сугроб из скомканных
бумажных салфеток. Неделю назад Элистэ было предписано прибыть в столицу
Шеррин и занять место фрейлины Чести при дворе королевы; но сборы
затянулись - из-за Стелли, которая, как обычно, не проявляла ни
старательности, ни рвения. Вот и сейчас, прямо на глазах у Элистэ,
служанка грубо скомкала тончайший муслиновый пеньюар и запихнула его в и
без того переполненный сундук.
Элистэ охватило раздражение, хотя провинность Стелли и не казалась
такой ужасной. Просто Элистэ была абсолютно уверена, что служанка, всего
несколькими годами старше ее, делала все это намеренно. Однако одно дело
знать, а совсем другое - доказать. Если ее обвинить в злом умысле, Стелли
односложно пробормочет, что сделала это не нарочно, и вид у нее при этом
будет довольно наглый. Доказать ничего невозможно, да и вообще недостойно
опускаться до подобной мелочности. Глубоко вздохнув, Элистэ нарочито
спокойно обратилась к служанке:
- Не туда, милая. Вынь, сложи как следует и положи в другой сундук.
Едва заметно пожав плечами, Стелли повиновалась. В каждом ее движении
сквозило безмолвное желание оскорбить: прохаживаясь по комнате, она
наступала прямо на разбросанные повсюду вещи. Веер из слоновой кости
треснул под ее каблуком.
- Вот неуклюжая! - вырвалось у Элистэ, и она тут же пожалела об этом,
ибо принадлежала к тому наиболее прогрессивному кругу Возвышенных, где
считалось жестоким бранить низшие классы за ограниченный ум или отсутствие
способностей - ведь так распорядилась природа.
Однако Стелли осталась равнодушной. Толстокожесть и унылое
безразличие, свойственные ее сословию, делали ее нечувствительной к
оскорблениям; во всяком случае так казалось со стороны. Чем же в конце
концов объяснялся всегдашний дурной нрав служанки? Ведь девушка, обязанная
этим нынешним замечательным местом исключительно своему брату - Дрефу,
которого очень ценили в семье во Дерривалей, должна благословлять судьбу
за подобное везение. "Как же могла Стелли быть столь чудовищно
неблагодарной?" - не раз спрашивала себя Элистэ.
Стелли склонилась над открытым ящиком комода и начала копаться там,
перекладывая с места на место шпильки и драгоценности - без особой пользы,
но с величайшим шумом. Она уронила щипцы для завивки - может, случайно, а
может, и нет, - и те с треском грохнулись об пол.
Элистэ вздрогнула и стиснула зубы. Потом, стараясь сдержать
раздражение, усилием воли взяла себя в руки. Тут вдруг она поняла, что ею
владело не просто раздражение, а самая настоящая неприязнь - неуместное,
совершенно неподобающее чувство. Можно обругать бестолкового или неумелого
слугу, можно выразить свое неудовольствие или досаду - но нельзя же
опускаться до личной антипатии. Однако, как ни странно, относиться к
слугам с симпатией не возбранялось. Спокойная снисходительность
свидетельствовала о хороших манерах. Многие из друзей и родственников
Элистэ милостиво относились к какому-нибудь серфу или слуге, иногда даже
испытывая к нему искреннюю привязанность. Да и самой Элистэ всегда очень
правился брат Стелли - Дреф, и она жалела - искренне жалела, что через
неделю ей придется с ним расстаться. Возможно она даже будет по нему
немного скучать. Не была ли эта симпатия, как иногда подозревала Элистэ,