"М.Н.Волошина. Рыжая Эйлин: Дни и ночи Невервинтера 2 " - читать интересную книгу автора

сидеть и переживать.
Она помолчала немного и, вздохнув, тихо сказала.
- Хорошо, Ниваль. Я очень устала и... наверное, мне действительно надо
побыть одной и подумать.
Убрав остатки еды в холодный угол барака, Эйлин села на шаткую
скамеечку у камина, поставив локти на колени и подперев подбородок кулаками.
Глядя на оранжевые всполохи, пляшущие на прогорающих поленьях, она стала
вспоминать. Руки Ниваля, ощущение радости и полета, темнота, потом - река,
рассвет, ощущение собственной бесплотности. Плеск воды. Она смотрит вниз. К
берегу прибивает люльку. Рыбачка находит ее, зовет мужа. Они достают
младенца, прекрасного, как маленький бог. Спорят. Рыбак говорит, что его
надо отнести монахам. Им нечем его кормить, их хижина холодна и убога. А сам
он - неудачник, которому не везет даже в рыбной ловле. Вдруг лоб младенца
начинает сиять, и он поет. И так становится хорошо и спокойно на душе от
этой песни. Язык ей незнаком, но смысл почему-то понятен.
Услышь мою песнь, и с нуждой навсегда попрощайся...
Поверь, и тепло твоего очага никогда не погаснет...
Знай, не в рыбной ловле твое призванье,
А в доблестном сердце твоем и любви, что твой дом согревает...
Коль послан тебе я богами, прими этот дар благодарно...
Забудь о невзгодах, и смело иди к своей цели...
Вздохнув, Эйлин обернулась к Нивалю. Он уже устроился на своем ложе,
оставив ей одеяло, и пытался уснуть. Она подбросила в камин пару поленьев и
подошла к нему.
- Холодно?
- Ложись давай, - буркнул он и, скрестив руки на груди, отвернулся к
стене.
Эйлин улеглась на другую кровать и завернулась в одеяло. Так себе
одеяльце, старенькое, воняет прогнившей соломой. И тепла камина в дальнем
углу явно недостаточно, чтобы как следует прогреть большой холодный барак.
Что-то скрипит и потрескивает. Наверное, рассыхающиеся доски пола. Или
хиленькая дверь, от которой здорово задувает. Похоже, снаружи похолодало.
Поначалу ее тело еще держало тепло, но через полчаса, так и не заснув, она
почувствовала, как холод от промерзшей стены неумолимо добирается до ее
спины. Она услышала, как Ниваль заворочался. Ему, видать, совсем не сладко.
- Ниваль, - позвала она.
- Чего тебе? - Неласково ответил он.
- Ты не спишь?
- Ты бы что-нибудь поумнее спросила.
- Ниваль, - снова позвала она, - ты так совсем замерзнешь.
Он молчал.
- Вместе под одеялом нам было бы теплее.
- Еще чего, - пробурчал он, - даже не думай.
Но Эйлин решительно поднялась и подошла к Нивалю, пихнув его, чтобы он
подвинулся.
- Я понимаю, что мои объятия - не самая приятная для тебя вещь, -
упрямо сказала она, - и, между прочим, это взаимно, не обольщайся. Но так у
нас будет больше шансов нормально пережить эту ночь.
Поворчав немного, Ниваль согласился.
- Ладно, ложись. Да не лицом! Спиной. Тьфу, хрен редьки не слаще. Давай