"Магический круг" - читать интересную книгу автора (Вокс Натали)

Глава 2

Во всем были виноваты ее трусики. Фрэнк вовсе не был извращенцем, но, черт возьми, когда красивая брюнетка скачет на батуте, сверкая ягодицами, какой американец, в жилах которого течет кровь, а не вода, устоит? Уж точно не Фрэнк. Поэтому он слишком перегнулся и неожиданно свалился в бассейн.

Вода оказалась ужасно холодной. Если бы упавший шезлонг не стукнул его по голове, он сразу же выпрыгнул бы наружу. Но, когда пластмассовая ручка ударила Фрэнка в висок, он на секунду потерял ориентацию. Все, что мужчина знал, это то, что он был в бассейне, и шезлонг, который становился все тяжелее и тяжелее, закрывал доступ воздуха.

Но не успел он пошевельнуться, как почувствовал, что кто—то схватил его за руку, вытягивая на поверхность. Очутившись над водой, Фрэнк глубоко вдохнул. Спасительница взяла его за плечи и потащила к краю бассейна. Достигнув бортика, он зацепился за него и смог наконец посмотреть в лицо девушки.

Брюнетка. Восхитительная брюнетка в микроскопических трусиках рассекала воду рядом с ним. Она нырнула в бассейн, даже не задумываясь о платье, облегающем ее теперь как блестящая черная чешуя. Намокшие волосы прилипли к голове. С их кончиков стекали струйки воды. Размазанная тушь оставила темные разводы под глазами и делала ее похожей на мокрого енота. Очень красивого мокрого енота.

Когда она заметила взгляд Фрэнка, ее зрачки расширились, и что—то неуловимое промелькнуло в ее глазах. Сомнение? Узнавание? Он не понял, не смог определить, но что—то в ней изменилось. Девушка выглядела сбитой с толку, смущенной, может, немного взволнованной. Неудивительно после всего, что случилось. Но Фрэнк чувствовал, что за этим стоит нечто большее.

Наконец, она произнесла:

— Вы в порядке?

Не обращая внимания на пульсирующую боль в висках, Фрэнк вкрадчиво ответил:

— Думаю, мне требуется искусственное дыхание.

Она нахмурилась:

— Вы можете говорить. Подозреваю, что и самостоятельно дышать тоже.

Он прерывисто выдохнул. Незнакомка закатила глаза.

— Неубедительно.

— Ну ладно. Сдаюсь. Со мной все в порядке, спасибо. Я начал терять ориентацию под водой.

Фрэнк посмотрел через плечо на шезлонг, который еще несколько мгновений дрейфовал рядом, а затем буквально на его глазах медленно соскользнул под воду и стал опускаться, пока не достиг дна. Будь удар посильнее, на его месте мог бы оказаться Фрэнк. Бог мой, да ведь так можно было и утонуть! Это настолько поразило его, что все игривые мысли моментально вылетели из головы.

— Вы спасли мне жизнь, спасибо. Мужчина посмотрел в ее серые глаза, которые отражали свет от поверхности воды. Рот девушки был приоткрыт, она дышала прерывисто, как и сам Фрэнк. Оба никак не могли оправиться от случившегося.

Вблизи она была не менее привлекательна, чем там, на батуте, но смотрелась несколько иначе. Черты девушки оказались мягче, кожа была белой и гладкой. Из—под остатков макияжа проглядывали веснушки. Девушка выглядела так, как будто узнала его. Фрэнк чуть не выругался. Интересно, она из лагеря поклонниц или врагов? И что она произнесет вот—вот? Либо скажет, что читала все его восхитительные статьи, либо — что ему пора повзрослеть и заняться серьезным делом.

Но его спасительница не произнесла ни того, ни другого. Вместо этого она вздохнула, а в ее глазах промелькнуло разочарование.

— Я не видела движения под водой и решила, что вы потеряли сознание.

— Шезлонг ударил меня по голове. Теперь—то все нормально. Но мог бы, конечно, и утонуть. Всего—то на минуту и отключился…

Спасительница убрала волосы с его лба, и от одного ее движения все разумные мысли вылетели из головы Фрэнка. Этот ее жест был очень нежным и заботливым.

— Минута могла стоить вам жизни. — Она убрала руку, в замешательстве взглянув на свои пальцы, как будто тоже почувствовала что—то необычное.

— Вы правы. Ну, может, меньше минуты, — мягко ответил он.

— Скорее, двадцать секунд.

— Ну ладно, двадцать секунд. Но это было ужасно. Вся жизнь промелькнула у меня перед глазами. Она скептически изогнула бровь:

— Правда?

— Вообще—то нет, но я вдруг подумал, что надо позвонить маме.

— Маме?

— Чтобы поблагодарить за то, что заставляла меня заниматься плаванием и поздравить с днем рождения.

— Но вы же не плыли.

— Я как раз собирался. Максимум через десять секунд. Может пятнадцать. Но все равно я обязан вам жизнью. Еще раз спасибо.

Она начала смеяться:

— Вы всегда так быстро говорите?

— Да. У нас в семье, если ты не будешь говорить быстро, тебе и слово не дадут вставить.

— У вашей мамы сегодня действительно день рождения?

— Нет, в понедельник, но, когда я был под водой, то вдруг понял, что, если утону за три дня до события, то испорчу праздник, и она никогда меня не простит.

В этот раз она откровенно рассмеялась.

— Вы хоть понимаете, что такие мысли обычно не приходят в голову людям, тонущим в дорогом костюме в чужом бассейне, — сказала девушка. Ее глаза искрились от смеха.

— И все равно, это лучше, чем вечеринка.

— Да, я видела вас там, — призналась собеседница, вглядываясь в его лицо. — Как вам взбрело в голову заявиться сюда.

— Хотел спрятаться, — ответил он. Слава Богу, девушка его узнала исключительно потому, что видела раньше, а не из—за статей в журнале «Мужчина». Значит, она не знала ни самого Фрэнка, ни его имени, и, может, отнесется к нему, как к обычному мужчине.

Она ничего не сказала, и тот продолжал:

— Я больше не мог выносить лицемерные улыбки людей, которые, не задумываясь, вонзили бы нож мне в спину, чтобы освободить себе ступеньку на карьерной лестнице.

Собеседница медленно, с пониманием кивнула.

— Хорошо, в это я поверю. Стало быть, вы сидели у бассейна и случайно свалились в воду? — Глаза девушки неожиданно расширились. — А—а, все ясно, вы подсматривали за мной. Вот, что произошло! Из—за этого и упали в бассейн, где могли спокойно утонуть. И все ради того, чтобы посмотреть на женское белье.

— Не забывайте, очень красивое белье. Девушка сощурилась:

— А вы, верно, эксперт по этому делу?

— Совсем нет. — Фрэнк ухмыльнулся. — Честно говоря, я предпочитаю боксеры. Всегда думал, что в таких трусиках ужасно неудобно. Хотя, по вам этого не скажешь. Может, я тоже попробую.

Фрэнк тут же пожалел о сказанном, но ведь девушка первой завела этот разговор. Сейчас она, наверное, вылезет из воды и возмущенно убежит из спортзала. Или, может, помимо восхитительных форм у нее есть и чувство юмора.

И тут лицо незнакомки озарила сказочная улыбка, в глазах вспыхнули огоньки, и она рассмеялась. Фрэнк облегченно вздохнул. Красивая, с чувством юмора… И спасла ему жизнь. О чем еще можно мечтать?

Джина не любила флиртовать с мужчинами. Ну ладно, немножко любила. Ей нравился Лео, а он флиртовал постоянно. Но, как ни странно, учитывая его репутацию у женщин, она чувствовала себя с ним в безопасности. Может, потому, что он был ровесником ее младшего брата и лучшим другом?

А этот мужчина был отнюдь не безопасен. В присутствии ослепительно красивых сексуальных незнакомцев с ямочками на щеках у Джины тут же срабатывал рефлекс самозащиты.

Она была поражена, когда увидела, что это был тот самый красавец, который привлек ее внимание в баре. Уже спустя несколько минут Джина поняла, что Лео обманул ее, мужчина был отнюдь не дураком. И еще он был сексуальным и обаятельным. Ей нужно было бежать сломя голову, как только тот заикнулся об искусственном дыхании. Потому что в его присутствии Джина совершенно потеряла над собой контроль.

Да, надо сматывать удочки. Но вместо этого она продолжала держаться за бортик бассейна, весьма оригинально смотрясь в вечернем платье, которое навсегда впитало запах хлорки, и при этом ухмыляясь, представив его в эротических трусиках.

— Я знаю один магазин, где продается подобное белье.

— И вы знаете об этом, потому что…

— Потому что в прошлом году я купила пару в подарок для подруги. Она выходила замуж. По ее словам, если бы не желтый утенок впереди, то она бы уговорила мужа их надеть во время медового месяца.

— Понимаю.

— Вы бы, наверное, предпочли черные?

— Как и вы. Вам они очень идут. Думаю, наши вкусы в чем—то сходятся.

Джине, после того, как она узнала, что этот мужчина действительно наблюдал за ее прыжками на батуте, следовало бы соскользнуть под воду. Вместо этого она снова рассмеялась.

— Вы всегда подсматриваете за полуголыми, незнакомыми женщинами?

— Вы почему—то не показались мне совершенно чужой, как все остальные на сегодняшнем сборище, — серьезно сказал он. — А вы всегда вламываетесь в чужие спортзалы во время вечеринок?

— Я пряталась, как и вы, — призналась она. — Ненавижу вечеринки.

— И я. Фальшивые улыбки, натянутые разговоры. Каждый пытается подцепить кого—нибудь… С большим удовольствием я бы поплавал в смокинге.

— Надеюсь, вы не взяли его на прокат?

— Взял.

— Вряд ли вам теперь вернут залог.

— Я, пожалуй, куплю его. Он может оказаться моим талисманом.

Какие красивые у него глаза! Карие, с золотым ободком. Джина чувствовала, что пропадает в них, окончательно теряя связь с окружающим миром. А рот, этот чувственный, улыбающийся рот, о котором она мечтала с тех пор, как увидела, мог свести с ума любую женщину.

Ах, если бы Джина была другой! Она бы наклонилась и поцеловала сексуального незнакомца, ей так хотелось узнать какого вкуса его губы. Но она не такая. Она ответственна и консервативна, собранна и профессиональна. И прыжки на батуте, эротические трусики и сексуальные незнакомцы просто какое—то недоразумение…

— Я считаю, нам надо вылезти и обсохнуть, произнесла она с ноткой сожаления в голосе. — Думаю, нас уже хватились. Не знаю, что теперь делать?

— А вы не можете незаметно выскользнуть и уйти домой, никому ничего не объясняя? — Он вылез из бассейна, потом подал ей руку, без труда вытащив ее из воды.

Когда оба оказались на кафельной дорожке, мужчина задумчиво оглядел ее. И она глубоко вздохнула. Глаза незнакомца неторопливо скользили по ее телу: от шеи к груди и дальше, вниз… Джина почти физически ощущала его взгляд. Сердце бешено колотилось.

Она знала, что выглядит ужасно, но что—то подсказывало ей, что незнакомец хотел ее. Откуда взялась эта уверенность? Ведь у нее не было большого опыта общения с противоположным полом. Может, Джина поняла это по тому, как участилось его дыхание? Или по тому, как затуманились глаза?

Возьми себя в руки! — мысленно приказала себе Джина и поспешно отодвинулась в сторону. Он тряхнул головой, как человек, который пытается проснуться, и Джина осознала, что мужчина тоже почувствовал напряжение, возникшее между ними.

— Нет, я не могу просто взять и уйти, — наконец ответила она. — Все слишком запутано.

А ей так не хотелось сложностей сейчас. Последние несколько минут, с того самого момента, как Джина прыгнула в бассейн за незнакомцем, она ощущала ничем не объяснимую внутреннюю радость и подъем. Болтать, смеяться и обмениваться жгучими взглядами с ослепительно красивым незнакомцем было куда приятнее, чем беспокоиться о планах Марвина, которым теперь, видимо, не суждено осуществиться. Как он сможет официально представить ее сливкам чикагского общества и сотрудникам журналов, когда она выглядит, как мокрая крыса?

— Мне надо позвонить подруге.

— Мне тоже кое—кому срочно сообщить о своей удаче.

— За дверью есть телефон, — ответила она. — На другой стороне батута ванная. Звоните первый, а я попробую привести себя в порядок.

— Вы и так выглядите потрясающе, — сообщил он, лукаво улыбаясь. — Еще раз спасибо, что спасли мне жизнь. — Он нежно провел рукой по ее бровям, убирая намокшую прядь за ухо. И все! Только одно прикосновение, а у Джины затряслись коленки, и она сама чуть не свалилась обратно в бассейн.

— Пожалуйста, — наконец пролепетала она, стараясь дышать ровно.

Он развернулся и пошел к телефону.

У Джины ушло несколько минут на то, чтобы только прийти в себя. И что в нем особенного? Да, конечно, выглядит он божественно, но было еще что—то. На вечеринке Джину поразила его уверенность в себе. Незнакомец выглядел как человек, который может приспособиться к любой ситуации, он был частью этого мира. В отличие от нее самой, иногда жалевшей, что вообще родилась на свет. Но после странной встречи ее отношение к нему изменилось. Теперь Джине хотелось говорить с ним, слышать его низкий голос, видеть, как губы мужчины складываются в улыбку, предназначенную для нее одной.

Невероятными усилиями ей удалось усмирить дрожь в ногах. Она направилась в ванную, предоставив ему возможность беспрепятственно звонить кому угодно. Ей нужно было еще хотя бы пять минут, чтобы окончательно привести себя в чувство.

Когда она закрыла за собой дверь, щелкнула выключателем и увидела свое отражение в зеркале, то издала крик ужаса. Мокрые волосы облепили голову, как шапочка для плавания. Макияж был почти полностью смыт, а то, что осталось, размазалось по лицу: тушь на щеках, помада на подбородке… Да уж, она действительно выглядела потрясающе.

После того, как спасительница исчезла за дверью ванной, Фрэнк начал жалеть, что не поцеловал ее, как хотел, у бассейна. Если бы их просто тянуло друг к другу, он бы ни секунды не колебался, но за его чувствами стояло нечто большее.

Девушка действительно сразу понравилась Фрэнку. Заинтриговала, очаровала, удивила, а он даже не узнал ее имени! Надо исправить эту оплошность, подумалось ему. Но только не сейчас. Если она приглашена на вечеринку к Марвину, то, наверняка слышала о Фрэнке Дэвисе. А он не хотел, чтобы предубеждения испортили их отношения.

Смешно так думать о незнакомой женщине. Но с того момента, как она вошла в спортзал, Фрэнка не отпускало чувство, что в ней было что—то загадочное. И дело было не в сексуальном белье, хотя оно тоже сыграло свою роль. Фрэнк сам не понимал, что конкретно его заинтриговало. Великолепное чувство юмора? Рыженькие веснушки на носу, которые она наверняка ненавидела, а он готов был расцеловать каждую из них? Или что—то другое? Фрэнк пока не знал.

Он взял трубку и набрал номер телефона комнаты, где находился Лео. Когда тот ответил, Фрэнк услышал на заднем плане звон бокалов и голоса, вечеринка продолжалась. Вкратце поведав коллеге о том, что случилось, он, однако, даже не упомянул ни брюнетку, ни черные трусики, ни батут…

— Хочешь сказать, что упал в бассейн и теперь прячешься в спортзале в промокшем костюме?

— Ты не мог бы сказать всем, что меня вызвали по срочному делу, но через час я постараюсь вернуться? Надеюсь, мне хватит времени, чтобы смотаться домой, переодеться и вернуться назад. Ладно?

Когда тот согласился, Фрэнк повесил трубку и стал ждать, когда девушка выйдет из ванной. Он стащил ненавистную бабочку, которая душила его, как удав. Особенно теперь, когда намокла и скукожилась. Потом скинул пиджак, ботинки и носки. Девушка все не появлялась, и мужчина начал сбрасывать облепившую тело белую рубашку. Именно в этот момент его спасительнице заблагорассудилось появиться.

Увидев ее взгляд, мужчина мысленно похвалил себя за то, что не ленился ходить в спортзал. Она молча застыла в дверях, открыв рот.

На девушке прекрасно сидел белый халат. Ее лицо было чистым, без макияжа. Мокрые черные волосы аккуратно зачесаны назад. Он не удержался и опустил взгляд ниже, на ноги. Из—под одежды виднелись ее тонкие щиколотки и нежные голые ступни. В черном платье незнакомка выглядела восхитительно, но сейчас, в одном халатике, — он почему—то решил, что та сняла мокрое белье, — она была сногсшибательна.

Когда он наконец поднял глаза на ее лицо, то увидел, что девушка как зачарованная смотрит на его грудь. Когда Фрэнк снял рубашку, ее взгляд переместился на плечи. Она всего лишь разглядывала его, но у него было чувство, как будто ее теплые пальцы прикасались к нему. Этот взгляд вызвал определенную реакцию ниже талии. Очень сильную. И, наверное, весьма заметную.

— Ммм, вы можете… — Джина сбилась.

Провести восхитительную ночь со мной? — добавил про себя Фрэнк. Но промолчал.

— Ну, — напряженно продолжала она, — в вашем распоряжении… ванная! закончила наконец незнакомка, проходя в спортзал и поворачиваясь к нему спиной.

— Да, — пробормотал он. — Я уже успел позвонить.

Невероятными усилиями Фрэнк заставил себя не прикасаться к ней, проходя мимо. Он закрыл дверь и прислонился к стене, тяжело дыша. Как мог один вид женщины, которую он едва знал, вызвать такое нестерпимое желание? Эти глаза, улыбка, нежные ступни и изящные лодыжки — ни одна из прежних подружек не возбуждала его так сильно.

Наконец он смог взять себя в руки и снять остатки одежды. Вокруг бедер Фрэнк обмотал полотенце. Оно оказалось мокрым, и мужчина уловил какой—то сладкий, цветочный аромат. Так пахли розы, которые выращивала его мать у заднего крыльца в Алабаме.

Ее запах! Аромат наполнил голову Фрэнка, когда тот поднес полотенце к лицу и вдохнул. Вдруг, осознав, что делает, он уронил его и посмотрел в зеркало. Неужели от удара по голове у него совсем вылетели мозги? Увидев струйку крови, стекавшую по виску, он решил, что так, возможно, и было.

В ванной висело несколько белых халатов, таких же, как на ней. Фрэнк надел первый попавшийся и распахнул дверь.

— Как вы думаете, здесь есть аптечка? Она стояла прямо у двери, видимо, уже позвонила.

— Да, в том ящичке, а что?

— Полагаю, мне нужно наложить повязку.

Увидев кровь у него на лбу, она охнула и подтолкнула Фрэнка в ванную.

— Садитесь. — Джина указала на бортик ванны.

— Я все сделаю сам, если вы скажете, где лежат бинты или пластырь.

— Боже мой, почему вы ничего не сказали. Похоже, ручка шезлонга ударила прямо в висок и рассекла кожу.

— Я не знал, что идет кровь.

Незнакомка подошла ближе, наклонилась, чтобы убрать волосы и посмотрела на рану. Он полуприкрыл глаза, когда ей пришлось осторожно раздвинуть его ноги, чтобы встать между ними. Когда она наклонилась еще ниже, Фрэнк увидел крошечные веснушки у нее на груди и не смог сдержать стон.

— Я больно нажимаю?

Ты убиваешь меня, подумал он, но сказал:

— Вовсе нет.

— Можно, я продолжу? Я буду осторожна. Продолжу? Леди, пристрели меня и избавь от этих мучений! — продолжал он свой внутренний диалог.

— Я вам доверяю.

Девушка взяла влажное полотенце и промокнула ссадину.

— А—а! — Он поморщился.

— Плакса—вакса, — поддразнила Джина. — Ранка крошечная.

— Все равно больно.

— Большой сильный мужчина. — Она посмотрела на Фрэнка, чтобы убедиться, что тот шутит, а на самом деле ему вовсе не больно.

Тот не смог сдержаться:

— Если вы ее поцелуете, то боль совсем пройдет.

— Извините, но я не буду целовать вашу окровавленную голову.

— Можно поцеловать и в другом месте, — ухмыляясь, предложил он.

— В другом месте? Хорошо. В супермаркете. Через пять лет, считая с воскресенья.

— Это уже свидание.

Фрэнк терпеливо ждал, пока она осторожно промывала ссадину, затем смазывала каким—то антисептиком. Каждое движение ее пальцев усиливало желание. При каждом прикосновении его чувства рвались наружу. Аромат роз наполнял легкие Фрэнка. Он запоминал форму ее шеи, изгиб ключицы.

Они говорили о последней театральной премьере, о сногсшибательных успехах в области пластической хирургии и о разных глупостях, таких как эротические трусики и плавание в одежде. Ее смех завораживал Фрэнка, и он прилагал огромные усилия, чтобы не притянуть незнакомку к себе и не начать целовать.

В какой—то момент она наклонилась, чтобы достать маленькие ножницы из аптечки, и ее халат соскользнул с одного плеча. Сердце Фрэнка высоко подпрыгнуло и опустилось. Он глубоко вдохнул. Только бы прикоснуться к ней. Всего один раз. Чтобы узнать, действительно ли она такая мягкая, как кажется.

Когда девушка вновь посмотрела на него, то, очевидно, заметила, как потемнели его глаза. Она смущенно залилась краской, затем поправила халат и затянула туже пояс.

— Вы так и не рассказали, почему сбежали с вечеринки Марвина, поинтересовался Фрэнк только, чтобы нарушить нараставшее напряжение.

Джина пожала плечами:

— Потому же, почему и вы. Вокруг лицемерные улыбки, пустая болтовня, сплошные амбиции.

Девушка замолчала, и Фрэнк заметил, как у нее трясутся руки:

— Вы в порядке?

— Интересно, сколько я смогу прятаться, пока они не заметят. Подруга обещала зайти ко мне домой и принести какую—нибудь одежду. Я не вправе просто так исчезнуть.

— Да, все слишком сложно, — согласился он.

— Верно.

— Простите, сложно только для вас или для кого—то еще?

Она отошла в сторону и начала укладывать медицинские принадлежности.

— Вообще—то для кого—то еще тоже. Фрэнк уловил волнение в ее голосе и заметил, как глаза девушки увлажнились:

— Эй, с вами все в порядке? Я не хотел бы расстраивать…

— Дело не в вас, а… — Джина помолчала, — в Марвине.

Фрэнк фыркнул:

— Вы лично знакомы со старым хитрецом, верно?

Девушка удивленно распахнула глаза:

— Вы тоже его знаете? Он пожал плечами.

— Да. Этот зануда вам надоедает? В этом проблема?

На ее лице появилась горестная улыбка.

— Он мне надоел. Но не в том смысле, в каком вы подумали.

Джина покачала головой и отвернулась, чтобы положить все в аптечку. Фрэнк заметил, что она что—то поискала на полочке, потом взяла какую—то вещь и спрятала ее в карман. Он уже собирался поинтересоваться, не украла ли она чего у Марвина? Может, у богача была какая—нибудь экзотическая паста, но девушка его опередила, спросив:

— А вам кто—нибудь принесет одежду?

— Нет, — признался Фрэнк, поднимаясь и следуя за ней в спортзал.

Интимность момента, вызванная их вынужденной близостью в ванной, была разрушена холодными просторами спортзала.

— Я собирался отправиться домой, чтобы переодеться, но, когда раздевался, то заметил, что в кармане нет ключей. Теперь, они, наверное, покоятся на дне бассейна. Придется за ними нырнуть, если не подвернется ничего лучшего.

— Может, все же кто—нибудь выручит вас?

— Да, это можно устроить. У моего старого родственника есть запасной ключ, но он живет не близко. Я сам не могу в таком виде разъезжать по всему городу, но, пожалуй, позвоню приятелю и попрошу об одолжении. А пока мне придется прятаться здесь. — Он на минуту отлучился к телефону, затем вернулся и подошел к батуту. — Хотите еще попрыгать?

— Нет уж.

— Мне показалось, вам было весело, — вкрадчиво сказал он.

— Прыгайте сами, — ответила она. — Обещаю не смотреть на ваше белье.

Он хотел заметить, что белья на нем нет и в помине, но решил, что это будет не самое оригинальное сообщение.

— Так почему вы не любите Марвина? — попыталась узнать Джина, направляясь к скамейке для поднятия тяжестей.

Так как сесть было больше некуда, Фрэнк запрыгнул на батут и удобно устроился на металлической опоре.

— Нельзя сказать, что я испытываю к нему абсолютную неприязнь. У него, безусловно, есть и достоинства. Например, в бизнесе этому человеку нет равных. Просто я, к сожалению, вижу его истинную сущность.

— А именно?

— В чем—то он настоящий приспособленец. Не хочу выглядеть в ваших глазах ханжой, но мне странно наблюдать за шестидесятилетним мужчиной, женатым в четвертый раз, причем, на женщине в два раза моложе его, который при этом еще умудряется бегать за каждой юбкой. — Фрэнк вздохнул с отвращением. — В прошлом месяце моя сестра приходила ко мне в редакцию. На руках у нее был годовалый малыш, и Марвин флиртовал с ней нон стоп.

— Что ж, некоторые женщины считают его обаятельным.

Фрэнк с досадой фыркнул:

— Скорее его банковский счет. Поверьте, будь у меня больше денег, я бы нашел им лучшее применение, чем платить алименты.

— Например?

— Не знаю. Можно помочь муниципальным больницам, или работающим матерям, которые не могут сидеть с детьми, профинансировать какую—нибудь научную разработку, да мало ли?..

— Какой вы правильный, — с некоторым сарказмом произнесла девушка.

Сухая нотка в ее голосе подсказала, что та ему ни капельки не поверила. Фрэнк не обиделся. Откуда ей было знать, что его действительно тревожат социальные проблемы, ведь они едва знакомы.

— Ну ладно. Тогда я купил бы остров. Она ухмыльнулась, встала и подошла к батуту:

— Можно присоединиться к вам?

— На острове? — Он лукаво улыбнулся и обвел широким жестом черную поверхность мата. — Пожалуйста!

Фрэнк протянул руку, чтобы помочь ей вскарабкаться, и тут же отвел взгляд в сторону, пытаясь не замечать, как распахнулся ее халат, обнажив гладкое бедро.

— И чем бы вы занимались на острове? Фрэнк соскользнул назад, увлекая ее за собой, пока оба не оказались на мате. Мужчина лег на спину и, положив руки под голову, мечтательно уставился в потолок.

— В первую очередь запретил бы вечеринки.

— Неплохое начало, — похвалила она, устраиваясь рядом. — А что еще?

— Бабочки и смокинги.

— А я считаю, что смокинги очень сексуальны, — промурлыкала она. Фрэнк покосился на собеседницу, но та продолжала невинно смотреть в потолок, как будто во фразе не было никакого намека.

— А вы можете запретить колготки и дефиле худосочных супермоделей, по сравнению с которыми мы все кажемся бегемотами?

— Конечно! И книги о взаимоотношениях полов. Их не будет в библиотеках моего острова.

— Вы их не признаете?

Он молча смотрел на девушку, ожидая, когда та повернется к нему.

— Для того чтобы понять, что двое созданы друг для друга, книги не нужны. Любовь либо есть, либо ее нет. И, если ее нет, то никакие книги не спасут положения.

Джина пристально посмотрела на него. Ее зрачки расширились.

— А вам знакомо это чувство? Вы нашли свой идеал?

Фрэнк не смог сдержать ленивой улыбки. Он протянул руку и убрал почти высохшую прядь ее волос за ухо.

— Спроси меня завтра, — прошептал он, незаметно переходя на «ты».

Когда смысл сказанного дошел до нее, глаза девушки вспыхнули.

Безумие! Они ведь совеем не знали друг друга. Но что—то между ними уже происходило. Оба явно находились на одной волне… Все это выходило за рамки банального физического притяжения, приятной прелюдии.

— Что—то происходит, верно? Что—то невероятное. — Фрэнк не двигался. Пусть интонация и слова покажут, насколько глубоки его ощущения. Следующий шаг принадлежал ей самой.

И Джина его сделала. Когда она опустила глаза на его губы, мужчина уже знал, что случится дальше. Девушка наклонилась ниже, он не шевельнулся. Шестое чувство подсказывало ему, что та все сделает как надо.

И действительно, брюнетка с легким вздохом скользнула своими нежными губами по его жаждущим губам. Все чувства Фрэнка сконцентрировались на этом ощущении. Он впервые позволял целовать себя женщине, имени которой даже не знал. Она сильнее прижалась к нему, ласково провела рукой по его щеке и приоткрыла рот. Когда она снова его поцеловала, Фрэнк больше не мог сдерживаться. Он застонал и, обняв ее за талию, притянул к себе. Зачарованная его реакцией, девушка начала его целовать еще более страстно, сводя мужчину с ума откровенным прикосновением влажного, сладкого языка. Фрэнк двигался ей навстречу, ощущая дурманящий вкус ее губ. Джина легла на спину, потянув его на себя. Или он сам подтолкнул ее? Фрэнк не знал… В голове все поплыло. Он ждал, когда же наконец раздастся внутренний голос, который прикажет ему остановиться? Ведь это — безумие, так целовать женщину, которую он знал меньше часа. Но пророческий голос молчал.

Весь мир исчез, остались только их губы, языки, переплетенные в сладком, пьянящем как вино, поцелуе. Ее запах — аромат роз и весны — сводил Фрэнка с ума. Ему уже не хватало нежных поцелуев. Он хотел большего заняться с ней любовью. Прямо здесь и сейчас! Пока в другой части дома продолжается идиотская вечеринка, пока босс ищет его, а мокрый смокинг валяется на полу. Все, чего он хотел, это сорвать с нее одежду, прижать к себе, войти в нее на этом черном тряпичном острове. Убедиться в том, что чувства не обманывали. И они созданы друг для друга не только на эмоциональном, но и на физическом уровне.

Хотя он уже знал это так же хорошо, как и все дорожки, ведущие к дому, как знал, какое слово написать в статье, как знал самого себя. Эта прекрасная брюнетка со смеющимися глазами и улыбчивым ртом была именно той единственной, которую он ждал всю жизнь.

— Разве так бывает? — спросила она, когда Фрэнк начал покрывать поцелуями ее подбородок, мочки ушей, шею.

— Бывает, — ответил он.

Минуту спустя Фрэнк уже ни о чем не мог думать. Его заполнило ощущение ее гладкого и нежного тела под халатом. Он вдыхал цветочный аромат, зная, что тот навсегда отпечатается в его извилинах, и больше никогда в жизни он не сможет сидеть в саду среди распустившихся роз, не вспоминая об этой, удивительной женщине.

Джина вздрогнула, когда Фрэнк просунул руку ей под одежду и прикоснулся к упругим холмикам груди. Она выгнулась дугой навстречу мужчине, предлагая всю себя, едва не плача от наслаждения.

Оба халата распахнулись, и теперь между их телами не было никаких преград: кожа к коже. Волосы на груди Фрэнка терлись о ее торчащие соски. Не в силах сдержаться, он наклонился и поцеловал ложбинку между грудей, прежде чем взять напряженный сосок в рот. Она вскрикнула, запустила руки в его волосы, прижимая голову мужчины к себе.

Ее бедра слегка раздвинулись, и Фрэнк застонал, ощутив более глубокий запах, еще более усиливший возбуждение. Его тело инстинктивно дернулось навстречу, молча вопрошая в старом как мир танце страсти: «Можно?»

Ее глаза затуманились. Прерывистое дыхание вырывалось из груди. Ноги разошлись в стороны, словно подтверждая: «Да!»

Сумасшествие! Они ведь даже не знакомы. Но Фрэнк знал: не прими он этот волшебный дар судьбы, он будет всю жизнь изводить себя сомнениями и сожалением.

Будто прочитав его мысли, Джина сказала:

— Я знаю. Позже мы будем спрашивать себя, что случилось. Но теперь я хочу ощущать твои губы, руки, всего тебя.

Фрэнк пребывал в полном восторге. Он провел ладонью по ее телу — от груди, вниз по мягкому, гладкому животу, еще ниже… Когда он просунул пальцы между ее бедер, женщина вздрогнула и застонала.

— Ты уверена? — спросил Фрэнк, предоставляя ей право выбора, хотя мысль о том, что ему придется остановиться, убивала его.

Вместо ответа она опустила руку в карман халата, который лежал под ней. Когда достала что—то и показала Фрэнку, тот улыбнулся.

— Не знаю, зачем—то взяла его, когда увидела в аптечке у Марвина. Она лукаво закусила губу. — Думаешь, это плохо? Я шокировала тебя?

Фрэнк мягко рассмеялся, потом протянул руку и взял у нее презерватив.

— Вовсе нет. Это великолепно.

Он снова поцеловал свою загадочную незнакомку. Почувствовав, как нежные руки гладят его. Фрэнк стал терять голову от желания поскорее войти в нее. Она опустила руку ниже и взяла его возбужденную плоть. Глаза женщины были закрыты, голова откинута, пока ее трепетные пальцы исследовали его самое чувствительное место. Вскоре Фрэнк был вынужден отодвинуться, иначе их прелюдия закончилась бы намного раньше, чем он планировал.

— Я хочу тебя, ну, пожалуйста, — прошептала она, на ее лице сияла обворожительная улыбка.

Дважды ей просить не пришлось. Фрэнк надел презерватив и снова прикоснулся губами к теплой влажной коже на ее шее. Она придвинулась ближе и обвила мягкой ногой его бедра, проталкивая мужчину в горячий, влажный вход в свое тело. Фрэнк едва успел начать двигаться в ней, как она дернулась навстречу ему, нетерпеливо принимая то, что он хотел предложить ей, но только медленно и нежно.

— Да! — вскрикнула она. Голос эхом разнесся по спортзалу.

Фрэнк вынужден был остановиться, чтобы набрать воздуха в легкие и привыкнуть к самым сказочным чувственным ощущениям в своей жизни. Это был не просто секс. Он осознавал, что впервые в жизни занимается любовью. Ведь раньше ему и в голову не приходило, насколько усиливаются физические ощущения, когда им вторят эмоции.

— Не могу поверить… — начала было она и замолчала, чтобы сделать вдох, когда он вышел из нее, только для того, чтобы снова войти глубоко и быстро. Каждый его толчок усиливался толчками батута, придавая волшебный ритм их движениям.

— Я никогда раньше… Я думала, что… Когда ее стоны стали громче, а на щеках появился лихорадочный румянец, Фрэнк понял, что она близка к оргазму.

— Да, — прошептал мужчина, двигаясь все быстрее и быстрее. Она вторила ему, все сильнее прижимая его мощную плоть к самому чувствительному участку своего тела. Наконец Фрэнк замедлил движения, давая ей то, чего она хотела, наблюдая за ее лицом. И только после того, как молодая женщина вскрикнула, достигнув вершины наслаждения, он последовал за ней.

Ее дыхание постепенно начало выравниваться, а черты лица расслабились. Когда она открыла глаза и улыбнулась, он вышел из нее и нежно поцеловал в губы.

— Мне нужно знать твое имя, — мечтательно промурлыкала она. — Чтобы знать, что выкрикивать в следующий раз.

— А мне — твое, — промолвил Фрэнк на секунду оторвав от нее свои губы. — Чтобы знать, как зовут хозяйку моей души и тела.

Она лениво потянулась и поцеловала его подбородок. Приподнявшись на локте так, что халат полностью сполз с одного плеча, она прошептала:

— Меня зовут…

Не успела она закончить, как дверь распахнулась, и вспыхнул яркий свет. Нет, только не это! Фрэнк не верил своим глазам, особенно, когда увидел, кто стоял в дверях.

— Марвин? Какой кошмар!

— Действительно, какой кошмар, — эхом повторила женщина, стоящая рядом с Марвином, даже не пытавшаяся скрыть свой ужас.

Следом за боссом в зал вошел Лео. Фрэнк не мог промолвить ни слова, особенно после того, как у коллеги удивленно округлились глаза при виде страстно сплетенных тел. Желая защитить женщину, Фрэнк подвинулся так, что они могли видеть только его спину в халате. Незнакомка быстро запахнула одежду, чтобы прикрыть свое нагое, дрожащее тело.

— Сынок, ты в моем халате, — наконец произнес Марвин ровным голосом, не выражающим никаких эмоций.

Да, он пойман миллионером, своим работодателем в его же халате, пойман посреди вечеринки, на которой был ни кем—нибудь, а почетным гостем. Да, его застукали во время занятия сексом в частном спортивном зале на батуте с великолепной брюнеткой. Разве что—нибудь может быть хуже?!

— И, — невозмутимо продолжил Марвин, — ты лежишь на моей дочери.

Джина простонала от ужаса, прячась под великолепным мужчиной. Неужели она действительно упала в его объятия, даже не спросив имени? И участвовала, нет, затеяла самый сумасшедший, опьяняющий секс в своей жизни? И даже не чувствовала никакого смущения. А, скорее, бешеное раздражение. Да как они посмели ворваться в тот самый момент, когда она собиралась вновь взобраться на своего потрясающего любовника и заниматься с ним любовью до потери пульса. О Боже! Наверное, это страшный сон. Сейчас зазвонит будильник и все кончится. Но будильник не зазвенел, в воздухе повисла лишь оглушающая тишина.

Джина почувствовала, как тело мужчины напряглось:

— Он действительно твой отец?

— Биологически — да, — пробормотала она. Вдаваться в детали не было сил. История длинная, час поздний, да и ее нервы слишком напряжены, чтобы пускаться в подробные объяснения. Особенно, учитывая тот факт, что она все еще лежит в объятиях незнакомца на глазах у отца и Лео.

— Ты могла бы хоть что—то сказать раньше.

Неудивительно, что он смущен. Наверное, вспоминает свою нелестную характеристику данную Марвину. Но Джина вовсе не обиделась на нее, поскольку ее мнение о любовных похождениях отца полностью совпадало с мнением незнакомца.

Обернувшись и заметив задумчивое выражение лица Марвина, она вздохнула. Тот постоянно твердил, что дочь должна расслабиться, показать свою истинную натуру, перестать скрывать чувства.

Но вряд ли, говоря о расслаблении, он представлял себе именно такую сцену. Осознав комичность ситуации, молодая женщина хихикнула.

— Привет, Марвин, — сказала она. — Ты не оставишь нас на минутку? Тот не стал спорить.

— Только на одну минуту. — Взяв Лео за локоть, отец вывел его из спортзала, оставив парочку наедине.

Выскользнув из—под мужчины, который подарил ей самый незабываемый оргазм в жизни, Джина тщательно запахнула халат и завязала пояс. Ее любовник поднялся и протянул руку. Они вместе подошли к краю батута, и мужчина помог ей спрыгнуть. Значит, он не очень обиделся на то, что она не упомянула о родственной связи с Марвином.

Не говоря ни слова, он развернулся и пошел в ванную. Видимо, чтобы избавиться от следов преступления. Эта мысль позабавила Джину, и она снова ухмыльнулась.

Вошел отец. Судя по морщинкам в уголках глаз, тот с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

— Хорошо проводишь время, милая? — спросил он обманчиво ровным голосом и посмотрел на ванну, из дверей которой как раз выходил незнакомец. — И ты, дружок, тоже?

— Все замечательно, — пробормотал ее любовник.

— Именно это я и хотела сказать, — вставила Джина. Услышав смешок Лео, она перевела на него ледяной взгляд. — Большое спасибо тебе, Лео.

— Я не виноват. — Тот лишь пожал плечами.

— Вы что, знакомы? — спросил ее любовник, переводя взгляд с Джины на Лео и обратно.

— Кажется, на этой вечеринке так или иначе все знают друг друга.

Марвин прокашлялся, требуя внимания.

— Кто—нибудь просветит меня, что здесь творится? Этот тип увиливал от прямого ответа, когда я спрашивал, где вы, и вдруг я натыкаюсь на это… Его голос оставался спокойным, но в глазах вспыхнул интерес и любопытство.

Большинство отцов испытали бы какие угодно чувства в подобной ситуации, но только не любопытство. Как бы то ни было, Марвин резко отличался от такого традиционного большинства. Вероятно, он радовался, что в жилах застегнутой на все пуговицы Джины, о существовании которой не знал, пока той не исполнилось двенадцать лет, течет кровь ее настоящего отца. Именно этого опасался ее отчим.

— Этот человек упал в бассейн, — объяснила Джина, понимая, насколько нелепо прозвучала эта фраза. — Ударился головой. Мне пришлось его спасти.

— И что? Ему потребовалось искусственное дыхание? — злорадно ухмыляясь, поинтересовался Лео.

Джина вспыхнула и хотела сказать что—нибудь ехидное, но ее перебили.

— Кто—нибудь из вас объяснит мне наконец, почему вы с мистером Дэвисом находились здесь в то время, когда должны были присутствовать в качестве почетных гостей на моей вечеринке? — спросил Марвин.

— Мне нужно было проветриться, — сказала Джина. — Я собиралась вернуться через несколько минут, никто бы и не заметил. Мне жаль…

Она запнулась, мгновенно осознав то, что только что сказал Марвин. Джина уставилась на Лео и прошептала:

— Дэвис?

Тот пожал плечами, делая вид, что в данной ситуации он совершенно не причем. Так она и поверила!

— Ну, Фрэнк, какие у тебя оправдания? — спросил Марвин, не обращая внимания на то, что Джина покраснела как рак. У нее моментально подскочило давление, и ей показалось, будто ее голова вот—вот лопнет. Фрэнк? Фрэнк Дэвис? Все, что угодно, только не это! Она умоляюще посмотрела на Лео, тот улыбнулся.

— Извини, Марвин, та же самая история, что и у твоей дочери. Хотел проветриться, пришел сюда посидеть у бассейна и упал в воду. Она действительно спасла меня, так что я один виноват в ее отсутствии.

Джина вовсе не нуждалась в защите своего злейшего врага. Если он действительно был до сих пор ее врагом. Разве это возможно? Разве этот остроумный обаятельный незнакомец может быть тем, кого она ненавидела все эти месяцы? Ведь никто раньше не вызывал у нее таких всепоглощающих чувств. Джина тонула в нем, отдавала душу и тело, чувствовала себя так уютно и безопасно в его объятиях.

Неужели он — тот самый Фрэнк Дэвис, который прославился фразой: «Так много красоток, так мало времени»?

— Это сущий кошмар, — пробормотала Джина, разворачиваясь и отходя в сторону. Она затянула туже пояс и остановилась у бассейна. Спокойное мерцание прохладной воды помогло ей привести в порядок спутавшиеся мысли, одновременно она почувствовала прилив гнева.

Сначала она убьет Лео. Он прекрасно знал, кем был мужчина у стойки бара. Если бы не ее безответственный дружок, то Джина никогда бы не влипла в подобную дурацкую ситуацию. Может, она бы и вытащила Фрэнка Дэвиса из бассейна, но, увидев, кого спасла, ни за что не стала бы возиться с его окровавленным виском, и уж ни в коем случае не стала бы обниматься с ним на батуте.

При этих воспоминаниях Джина снова вспыхнула. Как она могла так низко опуститься? Как мог всего один час, проведенный в компании привлекательного незнакомца, так изменить ее, заставить забыть саму себя, все свои принципы? Чего стоят теперь ее проповеди о настоящей любви, моногамии, душевной привязанности? У этого плечистого красавца с медовыми устами ушло намного меньше времени на то, чтобы уложить Джину на спину, чем у всех предыдущих ее кавалеров, добивавшихся лишь позволения взять ее за руку!

Вопрос между тем оставался открытым: почему Лео ничего ей не сказал? Почему тот, кого она считала настоящим другом, обманул ее? Да, юмор Лео иногда был грубоват, он любил подшучивать над людьми. Может, и в этот раз решил, что вечер будет не таким скучным, если Джина даже не будет подозревать, что именно Фрэнк Дэвис был тем мужчиной, который привлек ее внимание.

— Дурак, — пробормотала она, зная, что именно таковы были его истинные мотивы.

Трое мужчин, очевидно, не поняли, что она хотела остаться одна и подошли ближе.

— Ну ладно, я принимаю извинения. В конце концов не каждый день я застаю свою дочь в такой компрометирующей ситуации. Милая, я уже начинал беспокоиться, а теперь знаю, что ты — абсолютно нормальная, здоровая молодая женщина.

Хихиканье Марвина заставило ее поморщиться. Как мило! Отец безумно радовался, застукав дочь во время занятия любовью с незнакомцем. В следующий раз он, наверное, предоставит им свою спальню. Ее отчим в такой ситуации сразу достал бы ремень!

— Я ухожу домой, — отчеканила Джина.

— В таком виде? — Фрэнк показал на ее халат.

Надменно задрав подбородок, она развернулась к отцу:

— Тебя не затруднит взглянуть, не найдется ли у Анжелины подходящей одежды, которую я могла бы взять взаймы у нее?

— Вы можете вдвоем, м—м—м, подождать здесь, а мы с Лео что—нибудь вам подберем. Только на это уйдет довольно много времени.

Фраза прозвучала весьма двусмысленно.

— Я подожду наверху. Одна. — Джина смерила отца гневным взглядом. Тот покачал головой:

— Джина, будет довольно странно, если я не сделаю заявление сегодня вечером. Ты думаешь, мне действительно хочется объяснять, почему ты бегаешь по дому полуголая?

Не успев ответить, она услышала кашель и обернулась посмотреть, что там случилось. Фрэнк Дэвис согнулся вдвое и отчаянно кашлял в кулак. Лео, чей смех был слышен даже сквозь кашель, колотил беднягу по спине.

— Сынок, ты не заболел? — обеспокоенно спросил Марвин.

Фрэнк проигнорировал вопрос. Наконец, отдышавшись, он спросил:

— Джина? Но ведь не Джина Лейк? — мужчина напряженно всматривался в ее лицо, качая головой, как будто прося ее немедленно опровергнуть нелепое предположение.

Взглянув на ситуацию его глазами. Джина опешила, значит, он не больше ее самой знал, с кем занимался сексом! Она медленно кивнула. Глаза мужчины расширились от ужаса, в них отразилось недоверие:

— Ты — Джина Лейк? — смог наконец переспросить он. — Ты и есть тот самый фригидный нацист в юбке?

Все сочувствие, которое начало зарождаться у растерявшейся женщины, понявшей, что мужчина не меньше нее смущен и растерян, моментально испарилось. Она действовала не задумываясь. И вот, второй раз за вечер Фрэнк Дэвис оказался в бассейне!

Джина отправилась домой в халате. Столкнув Фрэнка—Зануду в воду, она развернулась, схватила сумочку, туфли и пулей вылетела из спортзала. Она не видела, как отец и Лео помогали Фрэнку вылезти из бассейна, поскольку и глазом не моргнула, услышав, как тот прорычал:

— Ты за это заплатишь!

Несмотря на огромное желание прошествовать в халате перед всеми именитыми гостями, Джина выскользнула через дверь в кухне и села в машину. Дорога домой была быстрой и яростной, под стать ее настроению. Ей повезло, что полиция ни разу не остановила ее.

«Добрый вечер, офицер. Мои права и регистрация? Да, конечно, сейчас посмотрю в кармане халата!» — только бы и произнесла она.

Ей хотелось одного — исчезнуть. Но на следующее утро, в субботу, когда она сидела на маленьком балкончике у себя дома, прихлебывая чай и размышляя о том, что случилось после ее ухода, раздался звонок в дверь. Наверное, Лео пришел молить о пощаде. Или, может, позлорадствовать? Ночью один раз протрезвонил телефон, но она не стала брать трубку. Джина еще не простила своего друга и была не в настроении с ним разговаривать.

— Дорогая, открывай, я знаю, что ты дома. Мне срочно нужен шоколад:.

Узнав голос подруги, она ухмыльнулась и пошла в прихожую.

— Доброе утро, Холли. Зачем тебе понадобился шоколад в восемь утра?

Холли Лопес, которая жила этажом выше, влетела в квартиру. Она была явно не в форме: обычно пышные волосы висели сосульками, макияж смазан. На ней было черное короткое кожаное платье, а чулки в сеточку слишком вызывающе облепляли стройные ноги. Но даже сейчас молодая женщина, несмотря на некоторую неухоженность, выглядела очень привлекательно. Шесть футов роста, цветущий вид — все, о чем мечтала Джина с детства. Возможно, заполучить от природы такую внешность ей помогли ее итало—ирландские корни. Да и характером она отличалась сильным, смелым, жестким. У нее было все, чего не хватало самой Джине.

— Опять танцевала всю ночь? — спросила она подругу, которая сразу же направилась в кухню. Та не ответила на вопрос, но пробормотала:

— Не отвлекай меня, пожалуйста. Ты знаешь, что мне нужно, когда я в стрессе.

— «Оригинал» на нижней полке, за йогуртом. Холли издала победный клич, выудив из холодильника шоколадку и с наслаждением вонзая в нее зубы.

— М—м—м, еще немного этого зелья, и я смогу забыть, что меня бросили.

— О, Холли, мне жаль, — посочувствовала Джина. Она не спросила имени негодяя, зная, что подруга меняет кавалеров приблизительно раз в месяц. Почти так же часто, как цвет волос. — Сейчас ты в порядке?

— Все шло замечательно, — начала Холли, захватив шоколадную плитку и следуя за хозяйкой дома в гостиную. — Мы протанцевали всю ночь, потом пошли к нему. Последовал романтический завтрак и все такое. Вдруг он как бы между прочим сообщает, что возвращается к своей подружке из колледжа и это наша последняя встреча…

Джина подвинулась, уступая подруге место рядом с собой на диване.

— Вообще—то, учитывая, что это была наша третья ночь, я не должна сильно расстраиваться. Как ты думаешь? — Холли проглотила последний кусок шоколадки, откинулась на спину и закрыла глаза. — Все мужчины — кобели.

— Согласна.

Холли, видимо, услышав что—то в голосе подруги, приоткрыла один глаз и подозрительно покосилась на нее.

— А у тебя что случилось? Та лишь пожала плечами.

— О Боже, ведь вчера была вечеринка! Прости, солнышко, я совсем забыла. С тобой все нормально? С мамой уже говорила?

Джина вздохнула, зная, что телефон может зазвонить в любой момент. Прошлой ночью мать была в панике, а сейчас у нее самой не хватало духа позвонить ей.

— Марвин пока не сделал своего заявления.

— Я думала, его ничто не остановит.

— Мне тоже так казалось. Но кое—что все же помешало осуществлению его планов. — Джина забралась с ногами на диван. — Думаю, это единственный плюс самого ужасного вечера в моей жизни.

— Так что же случилось? Твой отец спал и видел, как объявит чикагским сливкам, что ты его дочь.

Холли принадлежала к узкому обществу посвященных в тайну происхождения Джины. Теперь к этому обществу прибавился новый член — Фрэнк Дэвис. Она сжала зубы.

— Произошла небольшая неприятность, и я испортила платье.

Подруга хихикнула:

— Ты решила воспользоваться моим методом, безотказно помогающим сбегать с вечеринок: «Опрокинь на себя «Кровавую Мэри»"?

— Не совсем.

И Джина начала рассказывать, что же случилось прошлым вечером. Правда, она утаила кое—что, в основном то, как они занимались сексом. И еще решила скрыть от посторонних ушей, не признаваться в том, что страсть вспыхнула между ней и тем человеком, которого до этого момента люто ненавидела.

Но запудрить мозги Холли было не так—то легко.

— Так, значит, твой отец зашел и застал тебя с каким—то парнем в банных халатах? Ну и что? Вы же не…

Джина покраснела.

— А—а, вы действительно… Ты танцевала горизонтальную мамбу с мускулистым красавцем, которого выловила из бассейна?

Джина понимала, что молчание выдает ее с, головой.

— Ну и как?

— Холли!

— Ну, перестань. — Подруга нетерпеливо пожала плечами. — Забудь о том, что сегодня утром уже ненавидишь себя за то, что вытворяла прошлой ночью. Лучше скажи, ты почувствовала что—нибудь особенное или нет?

Девушка не смогла солгать:

— Почувствовала, черт возьми! Я и понятия не имела, что от оргазма может так снести крышу. Тряслась, наверное, минут пять.

Подруга присвистнула.

— Милая, я знала, что ты можешь расслабиться, когда захочешь.

— И почему все так беспокоятся о моей личной жизни? Отец, похоже, предоставил бы мне весь дом, вырази я хоть малейший интерес. Ты понимаешь, насколько все это странно? — проворчала Джина, вставая с дивана и направляясь в кухню за дополнительной порцией чая.

Холли — первая подруга, появившаяся у Джины, когда та переехала в Чикаго, чтобы начать самостоятельную жизнь, — последовала за ней. Она неуверенно похлопала Джину по плечу. Казалось, молодая женщина, ворвавшись с утра пораньше в чужой дом, испытывала угрызения совести, что было вовсе нетипично для нее. Обычно ее отношение к жизни укладывалось в емкую фразу «Наплевать!»

Джина считала, что причиной такого отношения было воспитание. Подруги росли в абсолютно разных семьях. Она — под недремлющим оком строгого отчима, бывшего сержанта, ставшего впоследствии министром, и матери, Лоры Шервуд, которая совершила всего одну ошибку за свою жизнь, да и ту в юности. Результатом этой ошибки стало рождение дочери двадцать четыре года назад.

Холли же выросла в детском доме. Ей приходилось зубами и когтями вырывать свой кусок хлеба. Единственное сходство заключалось в том, что обе не знали своих родных отцов. По крайней мере, Джина, в конце концов, узнала. Чего не скажешь о Холли. И неизвестно еще, кому повезло.

— Просто все желают тебе добра, милая, объяснила та. — Включая твоего настоящего отца. Мне кажется, он любит тебя.

— Как волк кобылу, — съязвила Джина. — Мать бросалась из крайности в крайность… Мама! Я же должна ей позвонить!

— Я понимаю, ты о ней волнуешься. Если все в твоем родном городе узнают, что ты — незаконнорожденная… Но, с другой стороны, на дворе двадцатый век. Неужели кого—то это все еще волнует?

— Здесь, может, и нет. Как и в Нью—Йорке, Лос—Анджелесе, но не в штате Юта. — Джина горько усмехнулась, наливая чай и добавляя сахар и лимон. Там да, волнует. Люди будут возмущены, узнав, что жена уважаемого Питера Лейка преподнесла ему незаконнорожденного ребенка.

Холли сочувственно кивнула:

— Знаю, Джина. Конечно, ты права. Жаль, что твой отец этого не понимает.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но он старается не причинять боль матери. У него до сих пор остались чувства к ней. — Джина сначала этому не верила, но выражение лица Марвина, когда тот рассказывал об их феерическом романе, убедило ее в искренности отца. — Дело в том, что он чувствовал, будто у него украли первые двенадцать лет моей жизни. У Марвина больше нет детей, и он хочет, чтобы весь мир узнал, что я его дочь.

— Его можно понять.

— Да, можно. Если бы дело было только в моей матери и отчиме, то мы бы, наверное, нашли выход.

— Проблема в бабушке с дедушкой, верно? Джина кивнула, чувствуя, как в глазах закипают слезы.

— Это убьет их. Каково узнать, что их внучка биологически не является их родственницей? Что невестка изменила сыну, и он принял незаконнорожденного ребенка? Как я могу позволить этому случиться?

Ответ был однозначен: никак. Все это время Марвин поддавался на уговоры хранить молчание. Только недавно, после феноменального успеха колонки Джины, гордый отец начал подталкивать дочь к тому, чтобы она раскрыла семейную тайну.

Угрозы начались несколько месяцев назад. Когда она поняла, что переубедить его невозможно, то начала потихоньку готовить мать, надеясь, что та найдет в себе силы справиться со скандалом, если слухи дойдут до их городка. А они дойдут. Марвин Лерой был известным миллионером и издателем, поэтому трудно было сомневаться в том, что люди обо всем узнают.

— Думаю, прошлой ночью тебе повезло, — сказала Холли, доставая очередную шоколадку из холодильника. Она разломила ее пополам, протягивая большую половинку подруге. — Может, что—нибудь случится и он передумает?

— Эта всего лишь временная отсрочка. — Джина откусила кусочек от горькой плитки. — Исполнение приговора отложено, а не отменено. И я понятия не имею, как уговорить его подольше повременить со своим заявлением.

На мгновение Джине показалось, что Холли забыла о ее романтическом приключении. Плохо же она ее знала! Эта энергичная девушка никогда не забывала ни о чем, что касалось спартанской личной жизни подруги. Она месяцами твердила Джине, что той пора найти мужчину.

— Ну, все, зайка, время вышло, — произнесла Холли, слизывая остатки шоколада с пальцев. Она достала пакет молока из холодильника и сделала несколько глотков. — Мы поели, мы отдохнули, а теперь поговорим!

Фрэнк Дэвис не очень удивился, когда в понедельник утром обнаружил на рабочем столе записку от Марвина Лероя.

— А вот и увольнение, — размышлял он, комкая розовую бумажку и бросая ее в корзину для мусора.

Хотя он не знал наверняка, уволят ли его после происшествия в пятницу. После всего, что произошло, Марвин не показался ему слишком уж разъяренным. И, если он собирался уволить Фрэнка, то сделал бы это сразу в пятницу. А теперь прошли выходные, он мог поостыть и все хорошенько обдумать.

Фрэнк и сам не знал, что было хуже: то, что он занимался сексом с дочерью босса, или то, что этой дочерью оказалась Джина Лейк. В любом случае он скоро узнает, во что ему обойдется провал в пятницу. Марвин требовал, чтобы он через полчаса явился в его офис, расположенный на десятом этаже.

Мистер Лерой владел всем зданием. Офисы сотрудников журнала «Мужчина» находились на десятом этаже, а журналисты из «Женщины» работали на пятом. Это было одной из причин, по которой они с Джиной Лейк никогда не сталкивались. К тому же в здание ежедневно приходили тысячи людей. И Фрэнк выполнял часть работы дома. Сегодня он, естественно, пришел, чтобы узнать, не обрушится ли на его шею топор.

— У меня встреча, — сказал он Лео, увидев того на пороге офиса. — Да и вообще я с тобой не разговариваю.

— Перестань! Откуда мне было знать, что вы с Джиной так… подружитесь? Если честно, я никогда не слышал, чтобы она хотя бы прогуливалась за руку с парнем, не говоря уже о том, чтобы лечь в постель с мужчиной, которого она знает десять минут.

Фрэнк предупреждающе направил указательный палец на Лео:

— Попридержи язык.

Глаза мужчины округлились:

— Ты защищаешь честь своего заклятого врага передо мной, одним из ее лучших друзей?!

Фрэнку не понравилось удивление, прозвучавшее в его голосе.

— Слушай, лучше не лезь сюда. Дело касается только меня и Джины.

Нет, Фрэнк этого так просто не оставит. Она может сколько угодно воображать, что, столкнув его в пруд, поставила жирную точку в их отношениях. Как бы ни так! Им еще о многом предстоит поговорить. Начиная с того, почему такая красивая, страстная и сексуальная женщина, как Джина Лейк, пишет эту галиматью в своей колонке…

Лео прервал его размышления:

— Не спорю. Ваше и Марвина.

— Как раз с ним я собираюсь сейчас встретиться. Почему мне никогда раньше не доводилось слышать, что у него есть дочь?

Лео посмотрел на приоткрытую дверь офиса и понизил голос:

— Об этом знают единицы, Фрэнк. Так решила Джина.

— Богатая доченька не хочет, чтобы люди знали, что папочка нашел ей денежную работу? Лео неодобрительно нахмурился:

— Марвин понятия не имел о том, что его дочь работала в его журнале, пока та своими силами не выбилась в журналисты. Сама. Мы встретились, когда оба еще только начинали здесь. Я — курьером, а она — простым клерком.

— Но почему? Если она хотела писать, мечтала о собственной колонке, то разве не могла просто попросить папочку?

— Таков уж характер! Могла, но не хотела. И если ты не понимаешь почему, то, значит, ничего о ней не знаешь.

Я знаю ее намного лучше, чем ты предполагаешь, приятель! — подумал Дэвис.

— Пожалуйста, Фрэнк, это очень важно для Джины. Ей так сложно было защитить свою мать и семью, когда Марвин умирал от желания сообщить всему миру, что она его дочь. Держи язык за зубами, ладно?

Фрэнк удивился верности Лео. Для парня, не закончившего колледж, и добившегося должности журналиста в солидном издании своим умом, сарказмом и писательским чутьем, в его поведении было слишком много от курицы—наседки.

— Мне пора идти. А то опоздаю на собственную казнь, — сказал Фрэнк, пожимая плечами. — Не переживай. Я никому ничего не скажу, — добавил он, прежде чем выйти из комнаты. Лео облегченно ухмыльнулся.

Десять минут спустя Фрэнк сидел в приемной перед офисом Марвина Лероя. Он только успел открыть номер «Женщины», который лежал тут же, на кофейном столике, как дверь открылась, и босс проревел:

— Фрэнк Дэвис уже здесь? — В дверном проеме показалась его крупная голова. Он увидел Фрэнка и поманил его, улыбаясь при этом. Так разевают пасть только крокодилы, нацеливающиеся на свою жертву.

Дэвис проследовал за ним в офис, где уже сидели два других сотрудника. Одним из них был его босс — главный редактор издания «Мужчина», Хьюго Гамильтон, вторым — дама, работавшая в «Женщине».

Может, Марвин предпочитает публичные казни?

— Доброе утро всем, — сказал Фрэнк, усаживаясь туда, куда указал Марвин.

Остальные кивнули. Хьюго сразу развернулся к боссу.

— Отличная вечеринка была в пятницу, Марвин, — сказал он, старательно кивая.

Фрэнк съежился на стуле. Ему вовсе не хотелось говорить о вечеринке. Особенно, в присутствии свидетелей.

Женщина, Белинда, — Фрэнк вспомнил ее имя, — присоединилась к хвалебной оде.

— Да, ваша жена — само очарование. Не успел Фрэнк ничего промолвить, как дверь распахнулась, и вошла та, о ком он столько думал.

— Привет, Джина, — кивнул Марвин, поднимаясь и указывая на свободный стул.

Фрэнк постарался как можно незаметнее осмотреть ее, пытаясь найти сходство с той самой нимфой на батуте, смешливой спасительницей, женщиной, в объятиях которой он узнал, что рай существует. Сегодня Джина выглядела абсолютно по—другому. Настоящая бизнес—леди: все пуговицы застегнуты, волосы затянуты в пучок, одета в синий костюм и белую блузку. По крайней мере, юбка короткая. Со своего места Фрэнк смог по достоинству оценить красоту ее длинных, стройных ног. Воспоминания о том, как они обвивали его бедра, заставили мужчину поерзать на стуле.

— Ну вот, все собрались, — сказал Марвин.

Джина осмотрела «собравшихся». Она кивнула Хьюго, улыбнулась коллеге по журналу и наконец заметила Фрэнка. Тот не удержался и подмигнул ей. Девушка пробормотала:

— Замечательно!

— Хьюго, Белинда и я сегодня утром обсуждали один проект, — начал Марвин.

— Идея принадлежала Марвину, — вставил Хьюго.

— Блестящая идея, — добавила Белинда. Фрэнк заметил, как Джина закатила глаза.

Марвин же не обратил никакого внимания на эту откровенную лесть.

— Мы решили создать совместный проект «Мужчины» и «Женщины».

Что еще за совместный проект? Что—то не нравится Фрэнку эта идея.

— Совершенно очевидно, что именно ваши колонки привлекли повышенный интерес к журналам, поэтому мы решили наградить каждого из вас в пятницу. Марвин поднял два конверта, но о вечеринке больше не заикнулся. — Теперь, благодаря вашим статьям о непримиримой войне полов на страницах моих журналов, их знают по всей стране. В общей сложности мы получаем тысячу писем ежедневно.

Интересно, если высчитать в процентах, то кто из них получает писем больше? Джина следила за ним уголком глаза, и Фрэнк понял, что она подумала о том же. Он усмехнулся. Так—так, значит, мисс Лейк хочет всегда во всем быть первой!

— Суть в том, что мы решили: вам пора поработать вместе. Так сказать, ноздря в ноздрю. Бок о бок. Рука об руку.

— Брось свои метафоры и переходи к делу, — поторопила Джина. Фрэнк заметил недоумение, мелькнувшее в глазах Белинды, ее начальницы. Очевидно, та не знала об отношениях между Джиной и Марвин ом.

Отец расплылся в довольной улыбке:

— Я как раз к этому подхожу.

Теперь, когда он знал о семейной тайне, Фрэнку бросалось в глаза то, с каким нежным одобрением Марвин смотрел на дочь.

— Мы хотим, чтобы вы с Дэвисом поработали вместе и доказали раз и навсегда читающей публике, кто из вас в современной Америке больше понимает в любви. Ты докажешь мистеру Дэвису, что идеальный мужчина — чувствительный герой романов, о котором ты постоянно пишешь.

Фрэнк фыркнул.

— А ты — что мужчинам нужны чисто физические отношения.

— Я не совсем понимаю… — начала было Джина.

— Ну, проще говоря, вы проведете совместное исследование. С настоящего момента ты и Фрэнк думаете вместе, работаете вместе, пишете вместе. Вы — на секретной миссии.

Фрэнк увидел, как кровь отхлынула от лица Джины, и почувствовал, как его челюсть напряглась.

Марвин продолжал, как ни в чем не бывало, будто не заметив ужаса дочери:

— Джина Лейк и Фрэнк Дэвис теперь официальные партнеры на баррикадах сексуальной революции.