"Андрей Волос. Маскавская Мекка (роман)" - читать интересную книгу автора

нашел кошелек, да что за находка? Рваный, старушечий: квитанции в лужу, а
мелочи едва на мороженое хватило. Вот и все, и больше никогда ничего...
Кроме ста баксов, которые турок... вот болван этот турок! Да, да... Года три
назад. Богатый турок из Баковки. Собственно, что турок?.. За копейку готов
был удавиться. Если б не отчаянное на тот момент положение, Найденов на его
условия в жизни бы не пошел: двухразовая кормежка и пятнадцать рублей в
день. Что такое пятнадцать рублей?! - булка стоит пять. То есть либо на
биржу с отказом идти - а это четыре месяца штрафа! - либо, значит, с нашим
удовольствием: две кормежки и пятнашка. Копать ямы под новую изгородь,
месить бетон, таскать столбы и громоздить шпалеры: по ним безумный малоазиец
собирался пустить виноградную лозу. На второй день, спрыгивая с лестницы, на
нижние перекладины которой его напарник, суетливый костромской мусульманин,
нагромоздил жердей, Найденов зацепился полой за гвоздь и одним мощным рывком
привел куртку в состояние, более всего напоминающее веселое трепетание
вымпелов над входом в цирк-шапито.
Он еще стоял, снова и снова прикладывая друг к другу лоскуты, будто
надеясь, что они возьмут сейчас - и срастутся как было, когда услышал от
дома низкий женский голос:
- Э-э-э, урус, урус! Яман твоя башка, яман! Смотри, как порвал, а!
Чесслово, шамашечий! Ладно, иди сюда!
Улыбаясь, Максуда-ханум стояла на крыльце. Золотые цепи сияли на ее
полной груди, легкая седина поблескивала в солнечных лучах.
- Звали? - хмуро спросил Найденов, подходя.
- Как теперь работать будешь? - поинтересовалась она с усмешкой. - Эх,
навязались на мою голову. Иди за мной.
Максуда провела его через несколько комнат, обставленных богато, но
однообразно - ковер на полу, в углу высокая кипа сложенных одеял, в другом
углу низкий столик, на столике небольшой поднос с чайными причиндалами, - и
остановилась перед дверью подсобки. Побренчав ключами, она отперла и
щелкнула выключателем. Подсобка оказалась на удивление просторной. Напротив
большого зеркала на нескольких перекладинах висела одежда. Справа стояли
обувные ящики; свернутые ковры частью торчали у стены трубами, частью просто
валялись на полу. Пахло сладковато: розовым маслом.
- Подожди-подожи, - с одышкой бормотала Максуда-ханум, привставая на
цыпочки и перебирая плечики. - А это? Так, подожди... это новое... а это?..
нет, еще поносит... а это?.. а вот это?.. Ну-ка!
Пыхтя, она сняла с вешалки какую-то куртку и протянула ему.
Найденов сбросил свою рвань.
- В самый раз! - восхитилась Максуда-ханум.
Турок был значительно короче и шире, однако спорить не приходилось.
- Нормально, - он пожал плечами, глядя в зеркало. - Спасибо.
- Из спасиба шубы не сошье-е-ешь! - пропела вдруг она.
- Что! что! - всполошился было Найденов.
Но было поздно: госпожа уже повисла на нем, жарко дыша и лопоча что-то
по-турецки, и в следующую секунду они мягко рухнули на сваленные в углу
паласы...
Разумеется, все это ни в коей мере нельзя было назвать везением.
Везение заключалось совсем в другом: полчаса спустя, когда Найденов смог,
наконец, спокойно разглядеть обнову, в ней обнаружился потайной карман, а в
кармане - аккуратно сложенная стодолларовая купюра. Должно быть, турок сунул