"Игорь Волознев. Загробная месть" - читать интересную книгу автора

начали слипаться глаза, и он, считая, что в этом виновен Авалон, то
приказывал ему читать громче и разборчивее, а то вдруг заставлял петь, и сам
подпевал ему.
Они приехали на Гаврикову "фазенду", когда солнце уже заходило, заливая
ярким закатным золотом стволы елового леса и саму "фазенду" - ветхое
деревянное строение с оторванными ставнями и заросшим крыльцом. Вглядываясь
в темные окна, Шихан невольно подумал о том, что Гаврик подыскал себе
неплохое убежище. В этой уединенной берлоге, о которой не знали даже
Гавриковы хорошие знакомые, можно было прекрасно отсидеться в случае
опасности.
Они миновали покосившуюся калитку, пересекли двор в лопухах и поднялись
по заскрипевшим ступеням крыльца.
В доме Шихану было знакомо все, до последнего куска штукатурки, ведь в
ночь убийства Гаврика дом был обыскан им и его бойцами от подвала до
чердака. Искали так рьяно, что во многих местах раздолбили стены и выломали
полы, кое-где даже разобрали крышу. И сейчас, когда они с Авалоном
поднимались на чердак по ходившей ходуном лестнице, в бандите росло
убеждение, что и в этот раз он ничего не найдет.
- Значит, бабки, говоришь, здесь? - ворчал он, озираясь.
- Так сказал дух Гаврика, - ответил Авалон, стараясь придать своему
голосу твердость. - Деньги под полом на чердаке, под грудой старой одежды.
- Ну-ну, - в сомнении качал головой Шихан.
Полумрак чердака был пронизан пыльными солнечными лучами, проникавшими
сквозь многочисленные прорехи в крыше. Пол в нескольких местах был разломан,
кое-где сквозь проломы виднелась убогая внутренность первого этажа.
Прогнивший пол заскрипел под тяжелыми шагами главаря. В свой последний
приезд сюда он оставил обезглавленный труп валяться под старым тряпьем.
Шихан сдвинул барахло ногой и показалось высохшее, потемневшее, все в пятнах
запекшейся крови тело. Там, где когда-то была голова, торчали сломанные
ключицы.
Шихан с минуту смотрел на труп своего заклятого врага, но вместо
чувства злобной радости в нем нарастал страх. Возникло ощущение, которое он
уже однажды испытал: Гаврик, живой, полный ненависти, жаждущий отмщения,
находится где-то рядом и только и ждет случая, чтобы напасть на него.
Чувствуя, что бледнеет, Шихан постарался сохранить безразличное
выражение лица.
- В этом месте мои пацаны, и правда, пол не долбили, - пробормотал он,
пиная ногой какие-то старые штаны и курки, и принялся откидывать тряпье,
груда которого занимала добрую треть чердака. - Значит, подолбим мы. Вот и
инструмент остался - зубило и молоток. Я буду поддевать доски зубилом, а ты
их выдергивай руками. Доски старые, выходят легко, так что до темноты
поднимем тут весь пол.
"И смотри, если бабок не будет, - прибавил он мысленно. - Тогда тебе не
жить. А впрочем, тебе в любом случае не жить".
Они с Авалоном отволокли тряпье в сторону и принялись за работу.
Прогнившие доски трещали и ломались, в воздух поднималась пыль. Шихан
матерился всякий раз, когда под очередной выломанной доской не оказывалось
денег. Авалон испуганно косился на него и молчал. Работая, Шихан озирался,
как будто кто-то третий, находившийся на чердаке, пристально наблюдает за
ним из углов, где сгущалась темнота. Однажды ему показалось, что Авалон