"Хава В.Волович. Воспоминания " - читать интересную книгу автора

- Я не больна,- сказала я, чуть приподнявшись.- Мне уже целую неделю не
дают спать.
Через час за мной пришли и отвели в карцер.
Карцер больше соответствовал моему представлению о тюрьме, чем наша
большая, светлая камера. Маленькая каморка в подвале, с низким сводчатым
потолком, с зарешеченным оконцем без стекла и низеньким лежаком,
привинченным к цементному полу.
Я улеглась на лежак и сразу уснула.
Ночью я проснулась от страшного холода. Я пришла в тюрьму в ситцевой
блузке, сатиновой юбке и туфлях на босу ногу. Других вещей у меня не было. И
тут-то я почувствовала, "жаба тити дает". Этот первый тюремный холод я
никогда не забуду. Я просто не умею, не в состоянии его описать. Меня морил
сон и будил холод. Я вскакивала, бегала по камере, на ходу засыпая, ложилась
и опять вскакивала.
Утром принесли хлеб и воду. Я отказалась принять это. Когда
надзиратель, невзирая на мой отказ, поставил кружку и положил хлеб на лежак,
я выбросила хлеб в окно, а водой сполоснула лицо и руки.
И на второй, и на третий день я делала то же самое. На третий день в
обед мне принесли миску густого, наваристого супу и ломоть белого хлеба. Я
ничего не приняла.
- Ах, дурочка, дурочка! - проворчал надзиратель. Пришел корпусной с
врачом, и меня спросили, чего я добиваюсь.
Я заявила, что не буду принимать пищи до тех пор, пока мне не разрешат
читать книги или, в крайнем случае, шить или вышивать. Они переглянулись и
вышли из камеры.
А через минуту вошел пожилой надзиратель, присутствовавший при
разговоре, и положил на лежак махорочную закрутку.
- Закури, легче станет!
До этого я никогда курить не пробовала. Не знала, как и зачем это
нужно - курить. Я думала, что дым заглатывают в желудок, что казалось мне
отвратительным. Но чтобы сделать приятное доброму человеку, я готова была
проглотить хоть тряпку. И я стала глотать дым. Он волнами заходил у меня в
животе, закружилась голова, затошнило, и вместе с тем появилось какое-то
блаженное состояние забытья и покоя.
По-прежнему отказываясь от пищи, я стала просить у этого надзирателя
закурить, когда он дежурил. Думая, очевидно, что я блатнячка и курю с
пеленок, он не отказывал.
Так в моей жизни появился второй "запой".
Я голодала десять суток. Принимала только воду. Есть не хотелось. Во
мне была такая легкость, что казалось - при желании я могу взлететь. Я
превратилась в хворостину и до сих пор не понимаю, откуда брались у меня
силы двигаться.
Меня навещали врач с корпусным. Я встречала их с высоко поднятой
нечесаной головой. (У меня отобрали гребешок, и волосы превратились в
паклю.) Только холод мучил по-прежнему. Но он не убил меня, а только
разозлил ещё больше. Я жаждала мести своим следователям, и наконец
придумала, как отомстить.
На утренней поверке я заявила корпусному, что решила во всем сознаться,
и попросила дать мне побольше бумаги и карандаш.
Мне немедленно принесли требуемое, и я взялась за работу - стала