"Ольга Володарская. Стерва на десерт " - читать интересную книгу автора

увлечением начала обсуждать с остальными тему дня: "Как мы почти поймали
маньяка". Нас хватило почти до вечера. Поэтому, можно сказать, что рабочий
день прошел плодотворно.
В 5 часов мы покинули стены нашего НИИ, даже не догадываясь о том, что
этот суматошный, как нам тогда казалось, понедельник - последний спокойный
день в жизни благополучно-сонного института, где если его работникам и
грозит смерть, то только от скуки.
Но опустим, пожалуй, события последующих часов, как незначительные и не
относящиеся к повествованию, а перейдем к обещанному - к подробностям моей
личной жизни.

Я. Опять Я. И снова Я.

Я родилась 400 лет назад в горах Шотландии. Т-фу ты! Не так.
Я появилась на свет ясным октябрьским утром 25 лет назад в одном из
роддомов города, хотя могла бы и в трамвае. Мне, видимо, так хотелось
поскорее выбраться из маминой утробы, что я запросилась на волю на 2 недели
раньше срока и в самый неурочный час - когда во всем городе отключили
электричество, и трамвай, в котором моя мама ехала в роддом, встал.
Он стоял, я рвалась на волю, а мама терпела, надеясь, что электричество
вот-вот включат. Но его все не включали. Потом еще оказалось, что двери
почему-то заблокировались, и выйти нет никакой возможности. И в довершении
всего в вагоне начался пожар.
Так к месту рождения я пребыла на веселенько орущей пожарной машине.
Последующие годы уже не сопровождались таким невезением. Я росла
здоровым непоседливым ребенком. Разве что доставала своей непоседливостью
взрослых. Но и ей нашлось применение. В 6 лет меня отдали в цирковую студию,
где я кривлялась и кувыркалась уже не как оглашенный ребенок, а как
профессионал. В 7 я начала выступать, в 8 свалилась с трапеции и ушла из
цирка.
Училась я хорошо. Хулиганила в меру. Везде совала свой нос и
по-прежнему много кривлялась. По этому мама пристроила меня сразу в два
кружка: танцевальный и кружок спортивного ориентирования. Последний я
бросила почти сразу, первый спустя год. В 12 лет я всерьез увлеклась
театром, начала играть в любительских постановках и решила связать свою
судьбу с искусством. Но театр мне надоел так же как и все остальное. Так что
к окончанию десятилетки, я представления не имела, кем хочу стать.
Пришлось подвергнуться стадному чувству и поступить на экономический.
Жила я все это время со своими "родительницами" - мамой и бабушкой.
Мужик в нашем доме был только один - кот Муслим, названный в честь любимого
певца моих домашних.
Семейка у нас была примечательная. Какая-то не советская. Мы ни на что
не копили, не покупали ковры и хрусталь, не имели "блата", не доставали, не
закупали. Жили весело и непринужденно. Все деньги мы проматывали. Каждое
лето ездили к морю, каждую зиму на лыжные турбазы. Вкусно ели, втридорога
покупали шмотки.
А еще учились. Знали бы вы, до чего мои родительницы обожали учиться.
Бабушки закончила 3 института, мама 2, не считая всевозможных курсов
(экскурсоводов, кройки и шитья, массажа). Вечерами она прочитывали кипы
газет, журналов, потом горячо обсуждали события и изобретения. Они хотели,