"Ольга Володарская. Стерва на десерт " - читать интересную книгу автора

Пир во время чумы

Утро следующего дня началось со спора.
- Вам не кажется, что наше торжество надо перенести? - обратилась ко
всем нам Эмма Петровна.
- Как? - испугались мы.
- Это же пир во время чумы. Наше веселье будет неуместным. В НИИ
трагедия.
- А мы будем медленно и печально, - процитировал кто-то героя анекдота.
- В любом случае, я вынесу это на обсуждение всего коллектива. - Эмма
Петровна знала, что в нашей комнате не найдется ни одной, кто бы добровольно
отказался от вечеринки.
Сыр бор разгорелся из-за юбилея нашего отдела, которого мы с
нетерпением ждали и к которому вот уже месяц готовились.
Конечно, мы все понимали, что Эмма Петровна права, и, быть может,
согласились бы его перенести, (перенести, это все же не отменить) но все
продукты у нас уже были закуплены, институтская столовая заказана и
оплачена, не говоря уже о том, что половина женского коллектива отдела
записана на сегодня в элитный парикмахерский салон.
До обеда ничего еще не было ясно. Но в час дня на всеобщем собрании
решили торжество все же провести. Однако, строго было наказано громко песен
не петь, не дебоширить и пить умеренно. Коллектив сделал вид, что так и
сделает.
Итак, мы начали прихорашиваться.
Легче всех было Марусе и Марье - они пришли на работу с "укладкой".
Труднее всего мне, ибо красиво причесать мои волосы почти невозможно.
Когда-то у меня были шикарные локоны: длинные, до середины спины, темные,
пышные. Всем они жутко нравились. Всем, кроме меня. Я всегда мечтала о
прямых, как палки, волосах, а в последнее время еще и о "рваной" стрижке. А
какая филировка на волнистых волосах? И вот уже год, как я их нещадно травлю
перекисью, и, можно сказать, что они у меня стали прямыми, и у меня теперь
долгожданная "рваная" стрижка, и даже предпочитаемый джентльменами
блондинистый цвет. Волос, правда, стало в два раза меньше, но кого это
волнует? Мне и джентльменам нравится. Слезы по моему утраченному великолепию
льют только мои подруги да мама с бабушкой.
Когда мой жидкий "сассун" был зафиксирован воском и лаком, я преступила
к макияжу. Краситься я люблю, особенно, когда не надо никуда спешить. Долго
рисую глаза, брови, губы. Особенно тщательно накладываю румяна, ибо без них
по бледности могу соперничать с Кентервильским приведением.
Потом я облачилась в длинное темно-зеленое платье из шифона,
покрутилась перед зеркалом и с сожалением натянула под него чехол. Все ж
просвечивающие сквозь шифон трусики "танго" выглядели немного вызывающе.
Мои товарки тоже собрались. Маруся кривлялась в центре комнаты,
демонстрирую всем свою нежно-голубое платье с блестками; Маринка, более
скромная, но такая же сверкающая сидела в кресле; вторая Маринка вся в
облаке кружев разместилась рядом; Эмма Петровна в стальном костюме со
снисходительной улыбкой следила за Марусиными кривляньями; а Княжна, с ног
до головы в красном, (это ее любимый цвет, не иначе с тех времен, когда она
была английской королевой и носила красную мантию) прилаживала на грудь