"Мирон Володин. Бумажные игрушки" - читать интересную книгу автора

увидеть его так рано. Увидев Марьяна, она так и застыла с кувшином в руке.
- День добрый, пан директор.
- День добрый, - ответил он механически, сделал шаг по направлению к
кабинету, но передумал. Черт с ней, она ведь пока еще его секретарша.
Подергав себя за ухо, он сказал:
- Да, пани Ханна!..
Пока он собирался с мыслями, она напомнила о своей готовности служить
ему во всем.
- Слушаю вас, пан директор!
Он постарался придать своему голосу как можно больше твердости и
равнодушия.
- Вчера, если не ошибаюсь, была уволена некая... Юстина Кметь, - сказал
он так, будто едва вспомнил это имя. - Я решил отменить это распоряжение.
Прошу вас, позаботьтесь, чтобы были выполнены все формальности.
- Не беспокойтесь, пан директор. Я все сделаю.
Уже через порог он добавил:
- Да, еще, будьте добры, разыщите ее и уведомьте, что она может
приступить к работе.
Терех влетел к нему в кабинет, плохо скрывая свое раздражение.
- Марьюш! Сделай одолжение, объясни, пожалуйста, я ничего не понимаю!
Правда ли, что ты решил вернуть на фабрику Юстину Кметь?
Очки съезжали ему на кончик носа, он их нервно поправлял, но они тут же
съезжали снова и как будто собирались дразнить его бесконечно.
- Истинная правда, - невозмутимо согласился Марьян. В этом кресле снова
сидел прежний стопроцентный Марьян.
Тереха его спокойная уверенность совершенно обескуражила, хотя и не
остановила.
- Не понимаю. Ты же сам подписал приказ.
- А сегодня подпишу другой.
- Она активный член профсоюза, - настаивал он. - Тебе об этом известно?
Но Марьян снова лишь пожал плечами.
- Вполне возможно.
- Мы стараемся избавляться от профсоюзных активистов, а ты принимаешь
их обратно на работу?!
- А в чем, собственно, дело? Разве они плохо работают?
Тереху пришлось взять себя в руки.
- Ты меня удивляешь. На кой черт она тебе нужна?
- Одну минуту! Не ты ли предлагал мне ее в качестве секретарши? -
напомнил Марьян.
- Так ты передумал?
- Нет.
- Я полагаю, что получив более легкую и высокооплачиваемую работу,
всякий теряет интерес к защите прав других. Не правда ли? Они готовы
бастовать лишь в том случае, если это касается их лично. Но стоит ублажить
любого из них, как он тут же забудет и рабочую солидарность, и прочие
громкие слова... Ты действительно не передумал?
- Нет, Гжегож, и еще раз нет. Ты возьмешь ее на то же место, с которого
уволил.
- Извини, Марьюш, но как я могу что-либо делать, не понимая твоих
мотивов?